— Господи, — шепнула Лариса. — Кто б мог подумать, что для него все это так серьезно? И потом, при чем здесь мы? Мы-то что ему плохого сделали? Он что, не понимал, что мы тут даже умереть можем? Это ведь настоящая тюрьма, а не игрушки.

— Мы просто попались под руку, — безжалостно констатировала уже смирившаяся с ситуацией Алла. — Как пушечное мясо. Как разменная монета. Все мужики одинаковые. Любят только себя, а окружающих — грубо используют. Причем видят в этом естественный ход событий. Скоты!

— Не начинай снова, умоляю, — томно закатила глаза Лариса. — У нашей Аллочки проблемы с личной жизнью. Точнее, у ее личной жизни по имени Артур проблемы с головой и совестью. Уж я-то знаю.

Я вспомнила историю про официанта и непроизвольно скривилась.

— Во-первых, у бывшей личной жизни, — забухтела обиженная Алла. — Во-вторых, ты на его ухаживания тоже на какой-то момент повелась, ведь правда?

— И вот так с момента первого ее визита в эту скромную келью. — Лариса, жалуясь, обернулась ко мне. — В первый день она со мной вообще не разговаривала. Я чуть с ума не сошла! Вокруг нее прыгаешь, требуешь ответов о том, как она сюда попала и кто нас сюда засадил, а она молчит, будто нет ее здесь вовсе. Я сначала думала, что Хомутов специально ловушку смастерил, чтобы с моих предков выкуп потребовать. Но, когда Алла тут появилась, у меня в голове все просто кругом завертелось. Ведь не мог Хомутов точно знать, кто прочтет его книгу и поверит в Очаг. Не мог предугадать, бедными или богатыми будут жертвы. «Это не ради выкупа, — решила я тогда, — он просто псих и ставит ловушки для дур». Я ей это все втолковывала, а Алла все молчала и молчала. Прикидывала, видимо, ненавидеть меня дальше или нет, — рассказывала Лариса, уже смеясь.

— Все точно, — тоже начала смеяться Алла. — А потом эта истеричка как заплачет навзрыд. И так мне ее жалко стало. И я предложила поговорить начистоту.

— И выяснилось, что вся ее многострадальная ненависть ко мне — из-за официанта Артура! Откуда я знала, что мой несносный ухажер и таинственный Аллочкин любовник — одно и то же лицо! Я даже о том, что он женат, понятия не имела. Он мне вообще-то на фиг был не нужен! Я его честно отшивала всю дорогу. И вот какую благодарность от подруги получила!

Еще минут пятнадцать девочки, посмеиваясь, судачили. Явно не в первый раз приходя к выводам, что Артур их — козел редкий и что отныне обе они всякое общение с ним прекратят. Нет, хорошо, конечно, что девочки здесь помирились, хорошо, что наконец наградили Артура достойным эпитетом. Но зачем так не вовремя? Сейчас-то зачем?! Я подумала, что, видимо, их сглазила: только лишь, понимаете ли, решила, что совсем Алла с Ларой не дуры, как вдруг на тебе…

— Барышни, может, лучше вернемся к обсуждению собственного положения? — робко предложила я.

Последующие пятнадцать минут я выслушивала, как милые мудрые девочки, то ругаясь, то проявляя удивительное единодушие, обсуждали своего сценариста и предателя в одном лице. Придя в результате к противоречивому мнению, что Кир, конечно, редкостный козел, даже еще более редкий, чем Артур, но Ксению любит искренне и оттого заслуживает снисхождения, спорщицы уставились на меня.

— Он действовал в состоянии аффекта, — строго заговорила Алла. — Поэтому заменим ему смертную казнь пожизненным лишением свободы!

— Нет, — вступилась Лариса. — Не пожизненным. Ровно таким же по длительности, как наше заточение.

— Оптимистка, — хмыкнула Алла. — Ладно. Договорились.

Девочки скрепили свой приговор рукопожатием и с очень серьезными лицами хором проговорили: «По рукам!».

Нет, все-таки сидение взаперти плохо сказывается на способности здраво мыслить.

— Я не мнение ваше про Кирилла спрашивала, ненормальные! Я вам путь к свободе показать пытаюсь! — закричала я, чтобы стряхнуть с себя уже перелетевшие от актрис на меня пылинки абсурда. — Свобода придет к нам через смиренное ожидание. Все необходимые для этого процессы я уже запустила.

— В смысле?

— Я заронила в душу Кирилла сомнение. А сомнение — огромная сила. Денек он помучается, а потом решит все же проверить. А вдруг я была права? А вдруг он, Кир, сам того не желая, заточил свою возлюбленную в темницу? Вдруг Ксения тоже узнала про Очаг Искусства и отправилась на разведку?

— С чего бы это? Ведь он ей рукопись не подсовывал.

— Да хотя бы от тебя, Лариса. Вы ведь дружили. Ты могла поделиться с Ксенией своими намерениями отыскать Очаг.

— Не могла, — сухо ответила Лара. — Я этому негодяю слово дала, что никому не расскажу о наличии у меня рукописи. Кир сказал, что, мол, даже от Зинаиды скрывает ее существование. Что, мол, Хомутов согласие на прочтение рукописи не давал и он, Кир, нарушает все возможные заповеди, передавая мне этот текст, но ради нашей дружбы и в интересах общего дела по-другому поступить он не может.

— И с меня слово брал, — простодушно улыбнулась Алла. — Только я не дура такую чушь выполнять. Пообещала, конечно, для пущего сценаристского спокойствия его величества, но тут же сняла копию для Зинаиды.

— Стыдилась бы! — снова проснулась училка в Ларисе.

— А чего? Я тоже ради дружбы и в интересах общего дела. Режиссеру, наверное, важно иметь при себе экземпляр такой рукописи, а?

— Девочки, вы же договаривались не ссориться! — вмешалась я. — Так вот. Я считаю, что Кирилл еще немного помучается отсутствием Ксении и явится к нам сюда ее вызволять. Отключит замок, и мы выйдем с миром.

— Ну уж нет! — хором заявили пленницы. — С миром мы отсюда не уйдем! Кир еще пожалеет.

— Думаю, он уже жалеет, — возразила я. — Одно дело — придумать красивый сценарий исчезновения двух человек. Совсем другое — воплотить его. Наверняка ваш сценарист страдает из-за содеянного. Я бы даже сказала, что воочию видела, как он нервничает.

— Фигня! — не слишком-то корректно прокомментировала мою сентиментальность Алла. — Я Кирилла хорошо знаю. Он из породы тех людей, которые настолько боятся остаться в проигрыше, что даже очевидные минусы объявляют выигрышем. Он убедит себя в собственной правоте и станет свято верить в нее. А нервничает он только из-за Ксении. Но являться за ней, думаю, не станет. Прийти сюда значит для него признать свое участие в организации нашей ловушки. А он нас знает — мы и придушить ненароком можем. Ради Ксении рисковать жизнью?

— Он ее любит больше жизни, — сдавленно возразила Лариса, завистливо вздыхая. — Он сам мне говорил. Эх, кто б меня так полюбил!

— Чур не я! — закричала Алла и снова захохотала. — Остаетесь только вы, детектив. Все остальные жители планеты навек отгорожены от Ларки толстенными подвальными стенами. Ах, наша королева красоты осталась без свиты воздыхателей и увядает…

— Вот дура-то! — беззлобно махнула на хохотушку рукой Лариса и кокетливо повела плечами — звание королевы красоты ей явно польстило. — А за Ксенией Кир придет. Если поверит, что она и впрямь здесь могла оказаться. А что? Станет разбираться, узнает, что у Зинаиды есть копия его подложной рукописи, решит, что Ксюша ее читала… Приползет сюда как миленький. Еще и спасителем прикинется. Мол, разгадал тайну и пришел нас вызволять. Нужно только дождаться, пока он окончательно в своих мыслях сварится.