Несколько прядок выбилось из пучка и упало на мое покрасневшее от натуги лицо. Чертово платье.

– Иду! – закричала я, хватаясь за дверную ручку.

Напротив меня стоял Петруша. Не знаю, кто из нас был больше удивлен. Мы стояли так пару мгновений. Он уставился на меня, оглядывая с ног до головы, а я окаменела, лихорадочно думая, как объяснить ему свой странный наряд. В то же время я не могла нарадоваться, что вижу его. Дурочка.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он первым.

– Спасибо, – ответила я. – Зайдешь?

Я сгребла платье, больше не заботясь о том, что помну его, и прошла в комнату. На ногах у меня ничего не было, кроме черных кружевных чулок. Туфли на невероятно высоком каблуке стояли у двери. Квартира выглядела еще меньше из-за висевшей повсюду одежды.

Поскольку на вешалке у входной двери тоже висело платье, Петрек бросил свою куртку на пол рядом с ботинками и рюкзаком, из которого он до этого вытащил бутылку красного вина.

Я изумленно посмотрела на него.

Он рассмеялся, увидев выражение моего лица.

– У тебя сегодня день рождения, – напомнил он, вручая мне красные розы, которые он прятал за спиной все это время.

Я совершенно о нем забыла! По традиции в Аду справлялись не дни рождения, а годовщина дня смерти. Дни рождения уже не имели значения. Никто из нас уже не мог состариться.

– О, он сегодня? – воскликнула я. – Я совсем забыла.

– Сегодня, сегодня, старушка, – ответил он. – Тебе уже двадцать один год. Ха, а мне всего двадцать.

Он поставил вино на столик у дивана и пошел на кухню за бокалами и штопором.

– Да-да, младенец, – рассмеялась я, садясь на кровать. – Через три месяца ты тоже будешь старичком. Радуйся, пока можешь.

Мне как раз не исполнился двадцать один год. Теперь мне всегда будет двадцать. На целую вечность… Я понюхала цветок, пряча нос в его лепестках.

Петрек сел рядом со мной. Он умело открыл бутылку и разлил вино. У него был такой же цвет, что и у роз на моем платье.

– Сорри, что я без приглашения, но я был неподалеку. К тому же хотел сделать тебе сюрприз, – сказал он.

– У тебя получилось, – заверила я его и улыбнулась поверх лепестков.

Он пожелал мне много всего и поцеловал в щеку. Затем, хотя по правилам savoir-vivre[27] это дурной тон, мы чокнулись бокалами.

– Спасибо, что вспомнил. – Мне захотелось плакать, и я снова уткнулась носом в розы, желая насладиться их ароматом. – Даже Марек обо мне забыл.

К брату у меня на самом деле не было претензий. Он обычно даже не знал, какой сегодня день недели, не говоря уже о днях рождениях.

Петрек скромно пожал плечами и сделал еще один глоток вина. Бегемот прыгнул ему на колени, требуя ласки, но Петруша начал оглядывать висевшие платья.

– Ладно, меня распирает любопытство. Почему ты так одета? – Он засмеялся и мельком глянул в глубокий вырез моего платья, соблазнительно окруженный черным кружевом. – Идешь на бал?

– Э… да, – ответила я и для храбрости выпила весь бокал. – Сегодня я иду на бал.

– О, – удивился он, – в честь дня рождения?

– Нет-нет, – стала отнекиваться я. – Это вечеринка… по работе, – докончила я, восхитившись таким простым решением. – Сегодня годовщина основания компании. Будет скучно, но всем сказали прийти.

Несколько минут мы весело болтали, потягивая вино. На дне стройной бутылки осталось совсем мало алкоголя. Бегемот лежал на коленях Петрека и громко мурчал, как сломанный холодильник.

От вина у меня приятно шумело в голове. На балу у Сатаны я буду слишком весела, не отдавая отчет в своих действиях… Несмотря на это, я не собиралась раскаиваться за хороший вечер в компании Петруши. Я была счастлива как никогда раньше.

Он посмотрел мне прямо в глаза. Я тут же забыла, о чем рассказывала.

– Давно не видел тебя на учебе, – сказал он.

– Давно там не была, – призналась я.

Он слегка улыбнулся. Его улыбка была немного снисходительной, чуточку всезнающей, но искренней. Как всегда.

– Ты чудесно выглядишь, – прошептал он, убирая непослушную прядь за мое ухо.

– Спасибо. – Я улыбнулась.

Он нежно провел пальцем по моей щеке, касаясь изгиба слегка приоткрытых губ. Я не могла отвести взгляд от его завораживающих черных глаз.

Бегемот спрыгнул с его колен и отправился на охоту. На полу валялось множество шпилек, ленточек и других украшений для волос и одежды.

В куртке Петрека зазвонил телефон. Звук был выключен, но сотовый громко вибрировал. Кот бросился на нового противника.

Я глянула в сторону звонившего телефона.

– Ты… – начала я, но он перебил меня:

– Пусть звонит.

Я поставила пустой бокал на стол рядом с его пустым бокалом.

Петрек наклонился и поцеловал меня в губы. Мы медленно опустились на диван. Причудливый пучок рассыпался по подушке, шпильки упали на пол, но мне было все равно. Я обняла Петрушу за шею, притягивая его ближе к себе. Запустила пальцы в его волосы и нежно помассировала заднюю часть его шеи. Юбка упала на диван и пол.

Его пальцы скользили по моему животу, расстегивая маленькие жемчужные пуговички. Когда он расправился с первым слоем ткани, оторвался от моих губ и удивленно посмотрел на мой живот.

– Это корсет, – объяснила я со смехом. – Он развязывается сзади…

– Хм… жаль, что на тебе так много одежды, – пробормотал он, тут же потеряв интерес к корсету.

Он снова стал меня целовать. Восточная музыка окружала нас, тихие звуки мандолины и глухой стук барабанов негромко вибрировали, словно биение наших сердец.

Мы оторвались на мгновение. Я убрала черные волосы с его лба. Он был таким красивым. Провела пальцами по его щеке, колючей из-за однодневной щетины, ото лба до чувственных, полных губ.

Он улыбался. В его глазах горело желание.

Я прижалась к нему, и какое-то время мы просто лежали, наслаждаясь близостью. Он начал целовать мою шею. Его теплое дыхание на моей коже… По телу пробежала дрожь. Я засунула руки под его футболку и потянула ее вверх.

Телефон в кармане его куртки уже давно перестал звонить. Бегемот предусмотрительно унесся на кухню, чтобы не мешать нам.

Тьма за окном, приглушенный свет, длинные тени от висевших повсюду платьев – все это придавало моменту необычную нотку. Я не знала, от вина или от близости Петруши и его прикосновений мне кружило голову.

Рука Петрека медленно скользила по моей ноге: от икры к колену и выше вдоль бедра. Провел пальцами по краю кружевного чулка. Я вздохнула.