– Зачем так официально? – Сатана тепло мне улыбнулся и коснулся губами моей руки. – Очень приятно с тобой познакомиться.

Я улыбнулась в ответ.

– Мне тоже, – заявила я.

Пара человек с укором посмотрели на меня. Судя по всему, мой ответ правителю был слишком фамильярен.

– Считай себя одной из самых важных гостей в моем доме этим вечером, – сказал Люцифер.

Затем он сухо кивнул Белету. Видимо, с ним он не собирался любезно здороваться.

– Кажется, ты не сильно ему нравишься, – заметила я, когда мы отошли подальше.

– Мы повздорили некоторое время назад, – ответил он беззаботно.

Мы направились к Клеопатре, без труда отыскав ее в толпе. Наверняка именно о ней говорила старушка, когда заявила, что некоторые пришли на прием голыми. Наша любимая египетская царица была одета в полупрозрачное платье, которое прикрывало только некоторые части тела. Возле нее крутилась стайка мужчин.

Белет схватил два бокала шампанского с подноса проходящего мимо официанта и вручил мне один из них. Я быстро взглянула на демона. К счастью, он ничего не говорил, поэтому он наверняка не наплевал нам в бокалы.

– О, мои дорогие! – защебетала Клеопатра при виде нас.

Азазель, одетый во все черное, стоял рядом с ней с угрюмым выражением лица. Ему явно не нравилось то, что вокруг Клео вилось столько поклонников и она совсем не обращала на него внимания. Мы встали рядом с ним. Царица потеряла интерес и к нам. Тут к ней подошел невысокий мужчина, уставившись на ее наготу, лишь слегка прикрытую платьем. Он выглядел почти как…

– Это Наполеон? – прошептала я.

– А как же… – подтвердил сердитый Азазель.

Мы соответствовали друг другу – мы все оделись в черное, из-за чего, к сожалению, выделялись из разноцветной толпы.

В одном углу залы на помосте высотой в полметра расположился оркестр.

Сатана громко хлопнул в ладоши, и он начал играть. Танцоры направились в центр зала, а тюфяки вроде нас встали у стен. Мы отошли к зеркалам, чтобы освободить больше места для танцоров.

Раздался громкий звук аккордеона, но эха не было. Здесь была прекрасная акустика. Я сразу узнала мелодию.

– Потанцуем? – спросил Белет.

– Я не знаю, как танцевать танго.

– Это не проблема, – сообщил он и коснулся пальцем моего лба. – Так что, идем?

Я фыркнула:

– То есть ты коснулся моего лба и теперь я знаю все движения танго?

– Да.

– О… прикольно.

Мы всучили наши бокалы Азазелю и, взявшись за руки, направились в центр.

– Конечно, не стесняйтесь, – пробормотал Азазель, – я могу и тут постоять. В полном одиночестве. Мне это даже нравится. Это так расслабляет.

Не обращая внимания на его ворчание, мы встали друг напротив друга.

– Я не знаю, что делать, – сказала я.

Он положил мою руку себе на плечо, сделал первый шаг. Я понятия не имела, что делаю, но, видимо, мои ноги знали. Мы начали танцевать. Чувственные, кошачьи движения, его ладони, скользящие по моей талии. Я влюбилась в танго.

– Ты замечательно выглядишь, дорогая. – Белет бесстыдно уставился на мое декольте.

– Спасибо, но мои глаза выше, – иронично пробормотала я.

– Я прекрасно об этом знаю, – ответил он, похотливо улыбаясь, – но твой вырез гораздо соблазнительнее.

Я громко рассмеялась. Простота и честность его ответа, как обычно, обезоружили меня.

– Знаешь, откуда танго родом? – спросил он, глядя мне прямо в глаза.

– Понятия не имею, – ответила я. – Южная Америка? Аргентина?

– Да, – улыбнулся он, – но я имел в виду, где именно оно зародилось.

– Не знаю.

– Танго зародилось в публичных домах и на улицах, и танцевали его проститутки, – объяснил он.

Мы выполнили довольно сложное движение.

– Да, идеальное начало бала грешников в Аду, не находишь? – спросила я.

Он рассмеялся.

– Бал грешников, – сказал он тихо. – Я сам чувствую себя величайшим грешником, когда вижу тебя в его объятиях.

– Белет, – устало вздохнула я, – хватит уже, а?

– О нет, красавица моя. Не хватит.

Мне в очередной раз пришлось передвинуть его руку с моей задницы на талию. Все это время его руки скользили по этой части моего тела.

– Ты лапаешь меня.

– Я? – удивился он, коварно улыбаясь, и снова опустил ладони намного ниже моей талии. – Ничего не могу с этим поделать. Меня тянет туда сила гравитации.

Мы закружились. Он закинул мою ногу себе на бедро и придержал ее под коленом, потому что этого требовала следующая танцевальная фигура. Мое платье задралось, обнажив кружевной чулок. Наши лица отделяло всего несколько сантиметров. Он с жаром смотрел мне прямо в глаза.

Музыка внезапно остановилась. Мы застыли в этой позиции.

– Можешь отпустить мое бедро, – заметила я.

– Тебе не кажется, что оно идеально сюда подходит? – как специально спросил он, но отпустил меня.

Следующим был вальс. Танцевали мы медленно. Ни я, ни он не хотели соблюдать правила и держать спину прямо, поэтому мы просто смотрели друг другу в глаза.

– Смотри. – Белет головой указал на пару, танцевавшую рядом с нами. – Это Мэрилин Монро с Монтесумой II.

Рядом с нами действительно танцевала белокурая красавица в розовом платье родом из фильма «Джентльмены предпочитают блондинок» в объятиях невысокого мужчины в набедренной повязке и шкуре ягуара, перекинутой через плечо. Ее партнер с носом с горбинкой был намного ниже ее, но Мэрилин это никак не заботило.

– Кто этот Монте-что-то-там? – поинтересовалась я.

Белет нежно прижал меня к себе в танце. Я машинально напряглась, и он слегка отстранился.

– Монтесума II – это последний правитель ацтеков. Затем прибыли испанцы, и целой цивилизации пришел конец, – объяснил он. – Посмотри на ту стену. Видишь этого бородатого брюнета, который внимательно следит за Монтесумой?

– Которого? – Я не могла найти его.

Здесь было множество бородатых мужчин…

– Вон там, у стены. Рядом с Элвисом Пресли. Это Эрнан Кортес. Угадай, почему они с Монтесумой терпеть друг друга не могут.

Я рассмеялась и огляделась. Знаменитые лидеры, герои, артисты и завоеватели обменивались любезностями или прожигали друг друга взглядом. Люцифер пригласил все адские сливки общества. Убийц и преступников, как я боялась, не было. Хотя, например, Кортес был спорной фигурой.

Звеня слегка заржавевшими доспехами, мимо нас прошел какой-то заросший мужчина. Он вел под руку пожилую матрону с двумя подбородками, одетую в тяжелое платье, отороченное собольим мехом.