Это было бы хуже всего, потому что означало бы, что я снова на отправной точке. Было бы намного лучше, если бы он был бессердечным мудаком и просто целовал всех подряд. Тогда мне было бы все ясно. А так? Я снова ничего не понимаю.

Я ругалась на чем свет стоит, проклиная свою собственную глупость и бессилие. Я всегда болтаю без умолку, без проблем могу спросить у незнакомцев дорогу или попросить о помощи. Я могу прямо в глаза сказать кому-то, кто мне не нравится, что он конченый придурок. Но когда передо мной стоит Петрек, я превращаюсь в школьницу из дешевых романов.

Клеопатра вскинула свои идеальные брови в виде тонких дуг.

– Мы были пьяны, – сказала я и остановилась, не дойдя до пальмы.

Я уставилась на горшок. Как непрактично: когда поливаешь, то вода вытекает на мраморный пол. Я глянула вниз. Наверняка трудно потом отмывать.

– Ой, Вики, – вздохнула царица. – Ты делаешь из мухи слона. В конце концов, это просто мужик.

О… готовится еще одна феминистическая речь. Как меня это раздражало!

– Слушай, им все равно с кем, был бы кто-то… За тысячу лет они совсем не изменились.

К моему удивлению, больше она ничего не сказала, лишь уставилась вдаль, погрузившись в свои воспоминания. Помимо своей «великой биографии», она никогда не рассказывала про Цезаря и Марка Антония. Я вдруг поняла, что ни одного из них еще не встречала в Аду и что Клео никогда о них не вспоминала, не считая рассказа о своей земной жизни.

– Знаешь… Азазель мне рассказал, что Белет поведал ему о своем новом плане, как убрать Петрека из твоей жизни, – сообщила она.

Так вот в чем дело.

– Но Белет обещал мне, что не сделает ему больно и не попросит об этом кого-либо еще. Он не может его убить, иначе он нарушит данное мне слово, – возразила я.

Черт, бывают ли какие-то последствия за нарушение данного слова? А может, нет… Людей с каждым днем все меньше это беспокоит, так почему беспокоиться дьяволам?

– Как я уже сказала, никто не собирается никого убивать. – Клеопатра тяжело вздохнула из-за моего тугодумства.

– Тогда что он хочет с ним сделать? – воскликнула я.

– Он придумал три решения. Первое – найти ему какую-нибудь красивую, решительную и веселую девушку. Он в нее влюбится и уже не сможет влюбиться в тебя.

Я почувствовала нарастающую панику. А может, у него уже есть девушка и поэтому он такой черствый? Я никогда не думала об этом раньше. Вдруг он уже любит кого-то?!

– Если это не сработает, Белет устроит ему чрезвычайно дорогой грант на обучение на другом конце света. В конечном счете, будучи дьяволицей, ты сможешь навестить его даже, к примеру, в Японии, но чаще чем раз в год ты поехать не сможешь. Ну, и как ты ему объяснишь, что обычная студентка так часто бывает на другом конце света? А видеться раз в год – это слишком мало, чтобы полюбить.

Я стиснула зубы и сама скривилась от этого звука. Черт бы побрал этого Белета! Черт бы побрал это все!

– Каков третий план? – нервно спросила я.

– Повлечь его отчисление из университета, чтобы ему оставалось только вернуться в свой родной городишко, – ответила она с улыбкой.

Я снова начала вышагивать от горшка до клетки. Каким-то образом это меня успокаивало.

– Для этого Петрек слишком умен, – сказала я. – Его не отчислят.

– Результаты экзаменов легко подделать.

Эта ситуация веселила ее. Улыбка играла на ее губах, когда она рассказывала мне о гнусных планах прекрасного дьявола.

Девушка. Красивая девушка. Решительная девушка. Веселая девушка. Может, она уже где-то там? Черт… это бы объяснило, почему он не обращает на меня внимания.

Подавленная, я снова села рядом с Клеопатрой. Не было сил ходить. Не было сил даже дышать.

– Он уже начал… реализовывать свой план? – спросила я.

– Не знаю. А что? Тебя уже отпускает? – Клеопатра прямо-таки засияла.

Честно, меня это задело. Я привыкла, что обычно добиваюсь того, чего хочу. А теперь у меня не получалось. Мягко говоря…

– Красивая, решительная, веселая, – повторила я как мантру. – А я тут ни при чем?

Клеопатра закусила губу, чтобы удержаться от ответа. В конце концов она не выдержала, утешительно похлопала меня по плечу и сказала:

– Знаешь, Вики… не обижайся, но ты такая недотепа…

Дверь, которую я толкнула изо всех сил, громко хлопнула о стену. Часть искусной мозаики откололась и упала на пол, разбившись на мелкие кусочки. Я не обратила на это внимания и прошлась по уцелевшим осколкам, втаптывая их в мраморный пол.

– Вики, какая приятная неожиданность. – Белет беспокойно поерзал на стуле.

Напротив него за партией в шахматы сидел Азазель, только что передвинув одну из своих черных фигур. Конь. Он тоже наблюдал за мной с тревогой.

– Я, наверное, уже пойду, – быстро сказал он и встал.

– Сидеть, – рявкнула я.

Светящийся контур за моей спиной начал бледнеть. Через мгновение единственным воспоминанием о моей двери, которую я открыла с таким гневом, была стертая в пыль мозаика.

Азазель послушно опустился в украшенное кресло и уставился на свои ногти. Он вообще не поднимал взгляда, явно занятый своими пальцами.

– Вам обязательно портить мне жизнь?! – крикнула я, уперев руки в бока.

Белет мрачно уставился на меня, кашлянул и сказал:

– Ты мертва…

Я глубоко вдохнула.

– Это ничего не значащая деталь! – взревела я. – И не притворяйся придурком! Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду!

Он встал и остановился прямо передо мной.

– Я что, его обижаю? – теперь кричал Белет. – Убиваю? Мучаю?! Нет! Он будет еще счастливее, когда встретит свою великую любовь! Разве ты не хочешь, чтобы он был счастлив?

– Хочу!

– Тогда зачем ты делаешь все, чтобы не был?

– Вовсе нет! – воскликнула я, но мой голос дрогнул.

– Вообще-то да! – Белет и дальше давил на мое слабое место.

– Вы что уже… – Я замолчала.

Белет заколебался, и Азазель ловко принял эстафету.

– Ну конечно, – заверил он меня, крадя одну из белых фигур Белета, пока он не смотрел. – Он уже счастливо влюблен. Уверяю тебя! Что теперь поделать?

Он лукаво улыбнулся.

Я почувствовала вскипающую во мне злость и нахмурилась.

Он улыбнулся еще шире.

– Это девушка из Гданьска, – услужливо сказал он. – Ты сходишь с ума, да? Если бы я был так зол, то сразу бы представил себе, как взрывается целый город. Один огромный огненный шар, дымящийся от Длинного рынка[25] вплоть до самого Эдема. Что скажешь? Можешь себе представить?