К счастью, даже неприятные события в этом мире имеют одно неоспоримое достоинство: рано или поздно они заканчиваются. Закончилась и эта отвратительная трапеза. Сославшись на усталость, я убралась в отведенную мне комнату и достала свою любимую книгу-артефакт. Трактат Ризали, слава Последней Гостье, уже исчез с его страниц. Я лениво развалилась на кровати, опираясь спиной о резной столбик балдахина и раздумывая, что же такое мне хочется почитать, чтобы счистить с души налет зловонной плесени: именно такое ощущение подарило мне общение с семейством Ликастов.

Но не успела я открыть книгу, как в дверь громко постучали. Я бы даже сказала, дверь попинали ногой… Как-то среагировать я не успела: створка распахнулась почти мгновенно и в комнату ввалился деточка-наследник.

– О! А говорили, спит! Ма-а-ам! Не спит она!

Слегка опешив от проявления детской непосредственности, я смотрела, как из коридора выплывают кружевные оборки, а следом появляется и сама тиса Ликаст.

– Вот и хорошо. – Она подарила сыночку ласковую улыбку. – Тогда тиса колдунья, если ты ее вежливо попросишь, покажет тебе магию.

– Сожалею, но я ничего не покажу вашему сыну, – пришла в себя я. – Вы ошиблись. Нянек готовят в какой-то другой академии.

– Ах, не сердитесь, вы же душка! – воскликнула женщина и, обдав меня неприятным ароматом тяжелых духов, плюхнулась в кресло у окна.

– Душка? – только и сумела выдавить я, пытаясь решить, что вижу: вопиющую глупость или не менее грандиозную наглость.

Но хозяйка поместья меня уже не слушала, она что-то щебетала своему обожаемому отпрыску, пытаясь уговорить его уйти. В конце концов дитятко позволило себя уболтать в обмен на разрешение не ложиться спать в ближайшие несколько часов и вымелось вон.

– Тиса… – обратила на меня свое внимание заботливая мамаша.

– Мэй, – подсказала я.

– Тиса Мэй… Я зашла не просто так! – с видом записной заговорщицы из провинциального театра провозгласила она.

– Да? – приподняла бровь я.

– Да! Мой муж… Вы должны понять. Он любит своего старшего сына. Хотя юноша этого совершенно не заслуживает.

– Отчего же? – холодно уточнила я, но женщина поняла меня по-своему.

– Отцовская любовь слепа, – со вздохом заявила она, приложив к сухим глазам кружевной платочек.

– Только отцовская? – не удержалась от издевки я.

Но сарказм пропал втуне. Его даже не заметили.

– Обычно да, – совершенно серьезно подтвердила моя незваная собеседница. – Вы пока не понимаете, но когда у вас появятся свои дети, вы убедитесь, что я права. Мать всегда знает, чего стоит ее дитя. А Дону я заменила мать. Увы… Мальчишка не оценил доброго отношения. Знали бы вы, через что мне пришлось пройти… А уж когда я узнала, как погибла бедная женщина… И я просто вынуждена… Да что там. Это просто мой долг сообщить вам правду. Муж не сможет, но я сумею переступить через человеколюбие. Он убил свою мать…

– Простите, что? – вытаращилась я.

– Да… Я тоже была в ужасе. Муж надеется, что, повзрослев, юноша сумеет сдерживать свои страшные порывы. Видите ли, он каждый год приходит на ее могилу и просит у покойницы прощения. Убийца просит жертву его простить! Верх цинизма! Я не верю ему ни на грош. У меня растет сын. И я обязана позаботиться о его безопасности. Похлопочите, чтобы Дона отправили в приграничье. Ему нельзя оставаться…

В дверь сунулся слуга, к сожалению, прервав заинтересовавший меня разговор.

– Тиса Ликаст, хозяин просил вас посетить его в кабинете.

– Уже иду, – поднялась женщина и, повернувшись ко мне, громко добавила: – Рада, что вы хорошо устроились. Если вам что-то понадобится – зовите слуг, не стесняйтесь. Они для того и существуют.

Я моргнула, не найдя, что ответить на очередную глупость. Слуга вышел, а хозяйка поместья, остановившись на несколько секунд рядом, едва слышно проговорила:

– Похлопочите, моя дорогая. Проявите женскую солидарность. Я в долгу не останусь. Ему нет места среди нормальных людей. Поверьте мне.

Она выплыла в коридор, оставив меня в полном замешательстве. «Так ты убийца, Дон? Ребенок-убийца? Что за чушь?! Отец не питает к тебе нежных чувств. Мачеха так и вовсе ненавидит. Так почему при всем при этом ты все еще тис Ликаст, а не изгнанник рода, как стала некогда я?»

Ответ мне пришлось ждать до глубокой ночи. Только тогда в доме наконец все утихомирились. Соблюдая все возможные меры предосторожности, я выбралась из комнаты и тихо прокралась на первый этаж, а оттуда через открытую веранду в парк.

Родовой погост я нашла бы и с закрытыми глазами. Он буквально фонил зелеными волнами магии смерти как любое старинное кладбище, долго остававшееся без внимания некромантов. «Еще лет пятьдесят, и покойники тут будут сами подниматься, – хмыкнула я, чувствуя себя чуть пьяной от обилия родной мощи, устремившейся ко мне, стоило только перемахнуть через низенькую оградку. – Заборчик, конечно, кто-то на совесть зачаровал, но скоро его будет мало».

С «зачаровал» я погорячилась: в резные каменные столбики были вмурованы полуразряженные артефакты. «Как же тут будет весело, когда заряд истощится окончательно…» Впрочем, я и пальцем не пошевелила, чтобы исправить это безобразие. Сегодня я явилась сюда не ради защиты потомков от беспокойных предков.

Нужную могилу удалось найти с большим трудом: скромный мраморный ангел терялся за пышными надгробиями, и я дважды прошла мимо, прежде чем вообще сообразила, что это могила бывшей хозяйки поместья, а не невинного безымянного младенца.

Нужные слова слетали с губ легко, будто от последнего подобного ритуала меня не отделяли собственная смерть и несколько лет новой жизни. Дух отозвался сразу, будто только и ждал, пока его позовут. Я бросила короткий взгляд через плечо, убеждаясь, что вычурные надгробия покойных Ликастов играют мне на руку и полупрозрачную фигуру никто не заметит, если только не подойдет почти вплотную.

– Ты звала, живая, и я пришла, – прошелестел потусторонний голос.

– Ты пришла, мертвая, и я отпущу, – ответила ритуальной фразой я.

Магия всколыхнулась зелеными искрами и впиталась в едва заметную белесую дымку, придавая ей форму и цвет. В сантиметре от светлого мрамора зависла полупрозрачная фигурка девушки, почти девочки, тонкой и изящной, как тростинка.

– Как звали тебя при жизни? – на всякий случай уточнила я.

– Рихана Ликаст, урожденная Корве.

«Оп-па… – присела на соседнюю плиту я. – Вот это новости!»

– У тебя был сын?

– Дон…

«Ну хоть не перепутала, кого призвать, – проворчала я про себя. – Теперь бы не напутать, о чем спрашивать». Призраки не могли лгать. Тем более обученному некроманту. Вот только спрашивать надо было четко о том, что хочешь узнать. Лишенные вместе с жизнью чувств и собственных ощущений, они не имели возможности что-то додумать за неумелого вопрошальщика или дать развернутый ответ. Вопросы, на которые нельзя было ответить несколькими словами, и вовсе часто оставались без ответа.