Стараясь не смотреть вниз, Принцесса стала шагать по синим металлическим полосам, делящим чуть покатый стеклянный потолок галереи на ромбы неправильной формы. Под ногами, внутри пешеходного коридора, было почти темно, несколько источников света ничего не решали, освещая только внешность моста — невозможно было разглядеть, что там внутри, под черным стеклом, больше похожим на мрамор.

Принцесса прошла почти половину пути к другой башне, когда вдруг услышала сзади пыхтение. Обернувшись, она убедилась, что на галерею тяжело спускается Соловей, и снова задом вперед. Саша приготовилась бежать и тут увидела, что буквально следом за Соловьем на галерею, сверху, с пирамидальной крыши, обрамленной по углам ажурными башенками, прыгает… Егор. «Откуда он взялся?..» Рубаха его билась на ветру, словно синее знамя, а в руке сверкал длинный клинок.

Соловей устал — подниматься без лифта было противно, а ползать по этой верхотуре в его возрасте, цепляясь за крохотные выступы, — просто труба… Он, конечно, был альпинистом в душе, но не до такой степени и не телом. Будь он настоящим драконом, Змеем Горынычем, вопрос решился бы легчайшим образом — он воспарил бы на кожистых крыльях и, победив всех врагов, отобрал то, что должно принадлежать только ему. Но — увы. Крыльев не было. А значит, не было и всего остального. К тому же ныло в паху от удара этой волшебной ноги.

Соловей гасил свою злость, понимая, что сейчас она только мешает. Выйти из этого безумия живым можно было только с холодным разумом. На мгновение он остановился. Голова у Соловья закружилась, и ему показалось, что она вроде как стала чужой, лишней.

Соловей с трудом обогнул угол башни — мешал живот — и проследовал к галерее. Она была довольно узкой, всего метра три-четыре в ширину. Соловей понимал, что прыгать нельзя — крыша стеклянная, а вес у него — не перо. Были там, правда, металлические полосы, как бы рамы для стекол, но все равно Соловей был слишком тяжел.

Вздохнув, он развернулся к галерее спиной и начал спускаться по выступам стены. Трость пришлось взять в зубы. Спустился быстро. Повернувшись, увидел Принцессу. Она остановилась и обернулась.

— Ну все, деточка, — просипел бандит. — Иди сюда, тепленькая моя птичка.

Очнулся. Не сразу понял, где находится. Когда понял — обомлел. Каменные башенки. Сидит на корточках, привалившись к холодной наклонной стене, рука стискивает рукоять шпаги. Вокруг — ночной город, густая мошкара огоньков. Внизу — черная река и узкий с такой высоты мост. Услышал, как за спиной кто-то сопит. Услышал шаркающие шаги и неразборчивое ворчание.

Перехватив шпагу в левую руку, полез вверх. Кружилась голова. Каждую секунду мог сорваться, но продолжал лезть — был уверен, что кому-то нужна помощь. Как оказался с внутренней стороны башни, уже не помнил. Не стал вспоминать.

Увидел девушку. Она стояла на крыше галереи вполоборота. Ближе грузный человек с тростью в руке. Видно, толстяк шел за девушкой, но остановился и обернулся на звук. Неожиданно клинок шпаги поймал свет яркого прожектора и чиркнул молнией по глазам. Голова закружилась сильней. «Нужно срочно вспомнить, кто я такой…» — мелькнула в голове непонятная мысль.

Сзади послышался шум. Соловей обернулся и увидел, что с башни на галерею прыгает Кот… или Мельников — темно, непонятно — свободная синяя рубаха, в руке — шпага с плоским широким клинком. «Семнадцатый век», машинально определил Соловей и задумался. Пойти за Принцессой — значит подставить спину врагу. Остановиться и драться — сто пудов упустить Принцессу. Нужно было что-то решать.

Скорее всего, в тот момент на верху моста был Егор. Во всяком случае, лучше по-человечески называть того, кто стоял тогда на галерее лицом к лицу с Соловьем и сжимал в руке боевую шпагу семнадцатого столетия.

Егор сделал два шага вперед и остановился. Соловей повернулся. Медленно, нехотя, держа боковым зрением Сашу.

Принцесса замерла, боясь шевельнуться. Она смотрела на Соловья и понимала, что сейчас этот боров убьет Егора. Она уже видела однажды, как они фехтовали. Соловей был агрессивным и легким. Как он сделал тот выпад… укол в маску… Неужели сейчас можно ждать чего-то другого? Вряд ли. Он гораздо сильнее и расчетливее. К тому же теперь никакой маски нет, а они на такой высоте… Что делать?.. Саша вспомнила про чемоданчик, который держала в руке. Вот что! Деньги! Соловей может клюнуть. Это астрономическая сумма. Неужели ему важнее какая-то…

— Эй, Соловей! — крикнула она, стараясь, чтобы не дрожал голос, и мучительно понимая, что все это напоминает кино. — Отпусти нас, а я отдам тебе чемодан. Насколько я понимаю, в нем очень много денег. Намного больше, чем я могу стоить.

Соловей повернулся к ней, внимательно следя за Егором, посмотрел на нее насмешливо и… как-то еще.

Саше показалось, что он посмотрел влюбленно: с обожанием и ненавистью одновременно.

Соловей покачал головой.

— Встречное предложение, деточка. Ты машешь ручкой этому мальчику, и мы с тобой уезжаем. Вместе с бабками. Ты больше не будешь заложницей, ты будешь богачкой. А там… неважно пока где… ты выйдешь за меня замуж. Как и обещала. Я тебя почти простил. Это сначала я хотел убить тебя за твою маленькую девичью подлость, как только получу деньги. Но не смог. Я вообще часто меняю решения, такой уж я человек. Мы с тобой нарожаем детишек, сколько успеем, мы будем очень стараться, особенно я. Ты обдумай, не торопись. У тебя много времени, целых пять секунд. Правда, когда они пройдут, я начну убивать, уж прости. Но для начала разрисую его всего красивыми шрамами. Чтобы он хоть казался мужиком.

Принцесса молчала. И смотрела на Егора. Она видела, как на его лице проступает понимание, ясное осознание ситуации. Он ведь подозревал…

Только теперь ему стали окончательно ясны взгляды, которые он ловил, когда Соловей приезжал к Королеву, а у него была Саша, и то, как Королев завел однажды какой-то нелепый разговор — расстроился бы он или нет, если бы Сашка вышла замуж за пожилого, — ему тогда показалось, что Король комплексует по поводу последней своей пассии, молоденькой фотомодели, в которую был дико влюблен… А тут вон оно что… Оказывается, Соловей ее любит. Бред. Просто бред. И таинственный жених — Соловей. Что же ты натворила, Принцесса?..

У Егора снова закружилась голова.

Саша внимательно смотрела на Егора и пыталась понять ход его мыслей. Принцессе показалось, что чемодан в руке будто бы стал легче — толку от него теперь…

«Неужели Соловей откажется? Неужели ему действительно нужна я, а не деньги? Да нет, вряд ли. Иначе он увез бы меня, да и все. Ничего не требуя, никаких денег. Значит, это не любовь? Похоть? Когда любишь, не нужен чемодан с деньгами. Или ему нужно было спровоцировать отца и Егора? Чтобы убить их. Похоже. Оставшись в живых, они рано или поздно нашли бы его. Да и я, зная, что живы отец и Егор, никогда не свыклась бы с Соловьем, а так — нет в живых ни того ни другого, один у тебя, милая, близкий человек и остался… Да это просто Гумберт какой-то! А может, и похлеще. Или это и правда только месть за отказ выйти замуж?..»