В ту ночь он видел в ее глазах тот огонь, с которым желанная женщина должна смотреть на своего мужчину. И пусть это были наваждения, вызванные ядом – он добьется, чтобы она снова смотрела на него так! Никто не может идти против воли богов: ни могучий владыка, ни посвященная жрица.

Сейчас, сидя в одной из небольших пещерок в скале, из которой открывался отличный вид на всю долину Иреша, он думал о ней. Вспоминал, как призывно и соблазнительно двигалось ее тело в вихре танца, как испугался, поняв, что у жрицы закрыты глаза, и как сломя голову бросился к ней, когда ее ножки легко запрыгнули на каменный бортик моста.

Это точно было проведение. Нарочно повторить свой кульбит Асмаррах бы не смог. Руки поймали легкое тело почти у самой воды, и он чудом сам не упал.

Он много думал и о том, кто отравил ее. Этот человек был сведущ в ядах, вхож к царевне и незаметен для окружающих. Именно по его воле по дворцу поползли эти отвратительные слухи. Совсем не долго, мужчина даже подумал, что их видели с царевной в саду. Но нет. Хвала Отцу, нет, хотя еще бы немного, и они попались.

В то утро он пришел в себя от боли. В поясницу впивался острый сучок. Прекрасная жрица сладко спала у него на груди, обняв одной рукой. Дыхание было медленным, но вполне различимым.

Как же хорошо ему было в те недолгие мгновения, когда они были вдвоем и он мог ласкать пальцами шелк ее золотистых волос, неярко светящихся в слабом свете наступающего дня. Очень хотелось поцеловать ее нежные губы, слегка приоткрывшиеся во сне, но вдали послышались крики и неясный шум. Настала пора уходить.

Аккуратно уложив голову девушки на землю, он поспешил скрыться в кустах, и вовремя. К купальням направлялось несколько весьма встревоженных солдат. Пришлось затаиться и ждать.

Разбудить девушку стражам не удалось, хотя они очень пытались, и у Асмарраха замерло сердце. Он понял, что его ночные опасения были не напрасны. Яд еще действовал.

Уже вернувшись в горы он начал корить себя за то, что не оставил свой мешочек с нартышом царевне, за то, что побоялся тогда выдать свое присутствие. Перед тем, как покинуть Ассубу, Асмаррах снова прикидывал возможность передать семена дежурившей у постели царевны старой карге, но так и не решился. Слишком уж зловеще выглядело описание сиделки: чужеземка, колдунья, одним взглядом проклинает людей, даром, что жрица Иинат. Тогда царевич решил не рисковать, но теперь...

Время тянулось, он ждал.

Старый лис Маарш-а-Н'мах снова отказал ему, не удосужившись даже объяснить причину. Об этом он узнал от его сиятельной супруги, которая, как показалось Асмарраху, как раз была очень не против того, чтобы он получил в жены старшую царевну. Оказывается, Юилиммин-даши была обещана этому сопляку Энмеру! Ему и раньше приходила в голову такая мысль, но царевич отметал ее, не видя в том смысла. Что бы дал владыке этот союз?

Но все оказалось хитрее. Словно бы случайно, царица обмолвилась, что ее супруг так и не выбрал себе преемника. В случайности Асмаррах не верил, а вот тревоги царицы понимал. Говорили, что у владыки есть совсем еще маленький сынишка. Уж не выжил ли из ума старый Маарш-а-Н'мах, готовый заменить родную кровь на мужа дочери, пусть и самой любимой? Это как же надо быть к ней привязанным, чтобы идти на такое!

Молодому мужчине все это казалось диким и нелепым, а потом поползли слухи. Даже добрая новость о том, что царевна пришла в себя, не смогла охладить его гнева, когда ему донесли, что Карешский правитель решил поскорее отправить царевну в Хоннит, чтобы укрыть ее от отравителей!

Решив, во что бы это ни стало, помешать Энмеру заключить союз с белокурой жрицей, Асмаррах отступил и затаился в горах. Основную часть своих людей он сразу же отослал домой, оставив при себе только десяток самых преданных своих солдат. С ними он в узком ущелье разделается почти с любым отрядом. Оставалось только ждать, время от времени получая донесения из Ассубы и ожидая ответ из дома.

А над пожелтевшими просторами Иреша собиралась гроза. Тяжелые свинцовые тучи сползали с гор, распространяя вокруг себя промозглый вязкий сумрак. В пещере сразу стало холодно и сыро. Пришлось развести костер, который хоть и выдавал их местоположение, но согревал и давал ребятам, ушедшим на разведку к Воротам, хоть небольшой ориентир.

Асмаррах тоже перебрался от входа к костру. Если непогода разбушевалась всерьез, то завтра из пещеры невозможно будет спуститься. Но вестей он ждал сегодня.

Дрожащее пламя костра храбро сражалось с подступающим туманом, но серая пелена перед входом все сгущалась. Надо будет завесить вход, когда вернутся разведчики, так будет безопасней и теплее. А горячий воздух сможет выходить через ветвистую щель под самым потолком.

Время медленно тянулось, и наследник Самира задремал, завернувшись в шерстяной плащ.

Перед ним открывался темный коридор, по которому к нему навстречу из темноты шла она, единственная и желанная. А может быть и сама Иинат, так как волосы девушки были не золотыми, а черными как смоль. Тонкие белые одежды почти исчезали под тяжелыми украшениями.

Осторожно, как будто ничего не видя вокруг, девушка шла к нему. Асмаррах присмотрелся. У нее были прозрачные зеленовато-голубые глаза, такие же, как небо в весенней степи и как тот камень, который он взял из ее волос в ту, первую ночь. Значит, это все же Юилиммин, на сердце стало радостно.

Внезапно со всех сторон от хрупкой фигурки протянулись руки, тысяча белых рук. Они хватали царевну за ноги и за платье, будто бы хотели разорвать на части. Он попытался броситься вперед, но не смог. Тело словно застряло в жидкой каше темноты. Он попытался позвать ее, но и голоса не было. Был только смех, немного надменный женский смех, звучащий повсюду.

Асмаррах снова посмотрел на девушку в белом. Та, совершенно не пугаясь хватающих ее рук, медленно сняла с шеи длинное ожерелье из голубых и золотых бусин и протянула его вперед. Руки подхватили подношение и исчезли, как будто их и не было. Царевич выдохнул.

С паутиной, опутавшей ее стройный стан, девушка тоже справилась, отдав узорчатый плетеный пояс. Ее фигура становилась все ближе, все отчетливей. Асмаррах протянул вперед руки, и на этот раз они его послушались. Он наконец-то увидел их, но обрадоваться не успел. С кончиков его собственных пальцев стали падать огненные капли, сперва