— Тебе стоит обратиться к Остлиху, когда развяжешься с этойкрасоткой. Ему не понравится, если кто-нибудь свалится на посту. Особенно этойночью. — Старший показал на шрам через все лицо у одного из его людей. — Спросиу Эджера. Эджер теперь всегда бодрячком — правда, Эджер? Иногда до четырехсуток стоит.

Эджер мрачно кивнул. Сопровождающий Эрини автоматическикивнул в ответ, прибавив краткое «да».

Его слова становились все менее разборчивыми. Хорошо, что онуже ведет ее дальше.

Когда пост скрылся из виду, принцесса облегченно вздохнула,и тут же у нее опять перехватило дыхание — в полутьме показались еще двастражника. Они стояли, привалившись к стене, и за ними виднелись дверинескольких подземных казематов — память о мрачных временах в истории Талака.Один из охранников поднял глаза:

— Что такое? Почему она здесь?

Ее марионетка не отозвалась. Эрини сделала вид, чтоспоткнулась, и толкнула его в бок. Стражник, очнувшись, повторил заученнуюлегенду о садистской выдумке Кворина. Он говорил медленно, но разборчиво.Охранники переглянулись. Они, похоже, решили, что не просто усталость такдоконала их коллегу. Один из них мечтательно облизнул губы, представив, какнапьется после окончания такого долгого дежурства.

Они без колебаний отперли дверь. Принцессе хотелось кинутьсяк Меликарду, взять его за руку — но она должна продолжать игру. И ей пришлось,смиряя бешено заколотившееся сердце, приноровить свой шаг к едва волочащемуноги стражнику.

У дальней стены лежал человек со скованными руками и ногами.В камере было темно, узник казался едва заметной тенью. Дверь в камеру сгрохотом захлопнулась. Завороженный солдат, выполнив свою задачу, застыл, глядяневидящими глазами на лежащего у стены. Посторонний наблюдатель решил бы, чтоон следит за заключенными.

Эрини, не в силах больше сдерживаться, кинулась вперед.

— Меликард!

Человек медленно повернул голову.

Да, это был Меликард! Она до последнего мгновения боялась,что не увидит его живым.

Сердце Эрини чуть не разорвалось на части, когда она увиделаего лицо. «Они пытали его!» Принцесса заставила себя подойти ближе. Нет, короляне пытали. Его избили, и избили жестоко — лицо было покрыто синяками иссадинами. «Кворин дорого заплатит за это!» Но то, что показалось ей ожогами,было частью лица, которая обычно скрывалась под маской из эльфийского дерева.

Глубокие рытвины обгоревшей, изуродованной плоти покрываличасть его лица. Это было само по себе ужасно. Но другая часть, принявшая насебя основной удар необузданной магии… Эрини лишь раз в жизни довелось видетьнечто подобное. Это было на пожаре в королевских конюшнях Гордаг-Аи. В огнепогибли четыре лошади и страшно обгорел мальчик-конюх. Одной из лошадей удалосьвырваться из горящей конюшни, и обезумевшее животное, обгоревшее до костей,дико металось по двору, пока жизнь не оставила его исковерканное тело. ЛицоМеликарда тоже было прожжено до костей, и эти раны не заживали — благодарямагической силе предмета, которым были нанесены. Даже сейчас, в темноте, онивлажно поблескивали текущей сукровицей, словно их нанесли лишь сегодня.

— Вот… плоды моих… трудов… — мрачно улыбнулся Меликард, струдом заставляя себя сесть. Половина его лица походила на осклабившийся череп.Эрини, против своей воли, на мгновение отвела взгляд.

Король это заметил:

— В балладах не поют о подобных зрелищах.

— Извини меня. Это не из-за тебя…

— Из-за кого же? — горько усмехнулся Меликард. Эринипосмотрела ему прямо в лицо:

— Не из-за тебя. Я увидела твое лицо, почувствовала твоюболь и представила, как же ты мучился все это время! И я прокляла каждый деньжизни твоего милого советника Кворина!

— Да, Кворин, — мрачно сказал Меликард. — Каким же дураком яоказался! Сколько честных людей погибло ради того, чтобы наш умница и храбрецКворин занял место рядом со мной! Я так гордился собой и Талаком, я так хотелистребить всех драконов! Посмотри, чего мне это стоило. Руки. Половины лица.Моего королевства. Жизни. — Он закрыл здоровый глаз. — И самое страшное, япотерял и тебя.

— Нет. — Она присела рядом и взяла его за руку. — Нет. Непотерял.

— Я сомневаюсь, что мы останемся вместе больше чемминуту-другую. Наверняка этому слуге моего глубокоуважаемого советникаприказано увести тебя отсюда. Это еще одна его дьявольская игра — дать намувидеться, а потом разлучить опять.

Настало время объясниться. Эрини наклонилась к нему:

— Да, тюремная стража так и думает. Но я пришла сюда вовсене по воле этого шелудивого кота Кворина! Не страж привел меня сюда, а я его!

Король с нескрываемым изумлением смотрел на нее.

— Что значит — ты привела его?!

— Это… это что-то наподобие гипноза.

— Гипноза? — Похоже, пока ей не удалось убедить короля.Меликард встряхнул цепями. — А с этим что делать? Боюсь, что цепи не поддаютсягипнозу, моя принцесса.

— Я… я смогу с ними справиться. — Эрини хотела дотронутьсядо железного наручника вокруг его запястья, но Меликард не хотел отпускать ееруку ни на мгновение. Стараясь скрыть от нее изуродованную сторону лица,Меликард повернулся к ней боком и одарил ласковой улыбкой.

— Моя принцесса… моя королева…

Когда их руки все же разъединились, Эрини коснуласьизношенного наручника на его запястье. Замок был совсем простой — впрочем,Эрини не разбиралась в замках. Больше всего ее заинтересовала ржавчина. Ейудалось убаюкать двух и без того сонных солдат. Может быть, попробовать сделатьтак, чтобы наручники проржавели насквозь? Сделать их такими хрупкими, чтобы онирассыпались от легкого прикосновения?

Пока она раздумывала, кончики ее пальцев бессознательнопотирали наручник, и на нем проступили крошечные бурые царапины. Эрини открыларот от изумления.

— Что случилось, Эрини? — спросил Меликард. Она ничего неответила, глядя в изумлении, как наручник вместе с куском цепи на глазахпокрывается ржавчиной.

Эрини взяла его за запястье и, всхлипывая, прошептала:

— Ах, Меликард, что с нами будет?

Король ничего не ответил, а лишь обнял ее единственнойрукой, и Эрини кинулась к нему в объятия. Меликард случайно задел рукой стену…

И наручник рассыпался в прах.