– Разумеется. – Квиск откинулся на спинку стула, и его изуродованное лицо частично скрылось в тени. – Хочешь знать, где эти портовые крысы устроили себе нору?

– И какая из этих крыс – король. Я смогу решить свою проблему, только если выясню, кто их нанял.

– Обычно такую информацию не раскрывают. Даже друидам. Когда начинаешь болтать о таких вещах, дела идут хуже. Все начинают думать, что тебе нельзя доверять, что ты не умеешь держать язык за зубами. А в таком бизнесе, как заказные убийства, при отсутствии доверия тебе довольно трудно будет найти новых клиентов. Но все это ты и так знаешь. И я подозреваю, что тебе на это наплевать, иначе ты не пришел бы ко мне.

Дрискер наклонился к нему.

– Я хочу попросить их сделать для меня исключение, если, конечно, они хотят уладить наши разногласия.

– Думаю, для тебя они сделают исключение, и с большой охотой. – Квиск встал, достал с полки стаканы и налил в них из графина янтарную жидкость, цветом напоминающую густую карамель. Затем поставил два из трех стаканов перед Дрискером и Таршей, взял себе третий и, наконец, снова сел. – За ваше здоровье и всяческие успехи, – произнес он, приветственно поднимая стакан. – Искренне желаю достичь в этом бóльших успехов, чем, как я подозреваю, вам удастся.

Они выпили, и Тарша одобрительно крякнула.

– Вкусно. Куда лучше той ослиной мочи, которую они подают в зале.

– Ты права, но не говори этого бармену. Он уверен, что его выпивка лучше моей, и я считаю, что разумнее будет не пытаться его переубедить. – Квиск многозначительно покосился на Таршу и снова повернулся к Дрискеру: – У нее что, тут личный интерес?

Дрискер кивнул.

– Очень личный.

Квиск сделал добрый глоток из стакана.

– Вам нужно идти в дом удовольствий под названием «Откровения». Он расположен в конце Крин-стрит, это в районе порта. Знаешь эту улицу? Нет? Вообще, туда лучше бы не соваться, но, судя по всему, придется. Человека, который тебе нужен, зовут Тигерон. Найти его трудно. Таинственная личность. Будь осторожен с ним, Дрискер Арк.

Друид кивнул.

– У меня это уже вошло в привычку.

Он опустошил стакан и встал.

– Думаю, тебе пора возвращаться к игре. Ты оказал мне неоценимую помощь. Сейчас осталось мало людей, к которым я мог бы вот так прийти и не сомневаться в том, что они сохранят мой визит в тайне. Перечень таких людей в Варфлите начинается с тебя и тобой же и заканчивается. Просто знай об этом.

– То же самое я могу сказать и о тебе. – Квиск тоже покончил с напитком. – Иначе я не рассказал бы тебе то, что рассказал. Я могу полагаться на то, что, когда тебя станут пытать и требовать назвать имя человека, выдавшего тебе Тигерона, ты назовешь не мое?

Дрискер улыбнулся.

– Я куда сильнее опасаюсь того, что со мной можешь сделать ты, если я перейду эту черту, чем того, что могут сделать со мной члены любой гильдии убийц на свете. Идем, Тарша. Нам нужно еще кое-кого навестить.

Он посмотрел на Таршу Кайнин, которая допивала угощение. Вскоре они вместе вышли из комнаты, затем из таверны и вернулись в город.

Дрискер нашел высококлассную гостиницу, в которой они могли провести остаток дня в относительной тишине и покое, – это заведение специализировалось на сдаче номеров крупным дельцам и высокопоставленным чиновникам и делало упор на пище, а не на питье. Располагалось оно в глубине городской застройки, далеко от доков и береговой линии, и портовый шум здесь был не так слышен.

Они пообедали в столовой, расположенной отдельно от бара. Затем Дрискер оставил Таршу отдохнуть в номере, а сам отправился на поиски Крин-стрит, планируя составить личное впечатление об антураже и атмосфере «Откровений». Девушке не хотелось оставаться в одиночестве, но, наградив учителя взглядом, явно демонстрировавшим ее неудовольствие, она удивила его, не став педалировать тему. Он ожидал, что Тарша начнет спорить и не станет терпеть такую несправедливость. Но она, возможно, начала свыкаться с мыслью, что хотя бы иногда следует просто подчиниться. Он невольно отметил про себя, что поведение Тарши Кайнин не всегда предсказуемо.

Владелец гостиницы помог ему определить местоположение Крин-стрит, снабдив его не слишком путаными инструкциями. На то, чтобы найти улицу, у Дрискера ушел почти целый час, в основном из-за количества пешеходов, наводнивших все улицы и закоулки в радиусе шести кварталов от берега. Заторам способствовали также тележки и фургоны, и к тому моменту, как Дрискер направился к конечной цели своего путешествия, он пожалел, что не нанял экипаж.

Впрочем, экипаж в этой части города слишком бросался бы в глаза, а Дрискер предпочитал сохранять анонимность. В результате друид страдал от бесконечной ходьбы, толкотни, неприятных видов и запахов города, размышляя при этом о том, что на сегодняшний день Варфлит ему нравится ничуть не больше, чем Тарше, хотя он здесь родился. Странно, как вещи, на которые ты в детстве или юности вообще не обращаешь внимания, становится просто невозможно терпеть, когда к тебе приходит зрелость. Вероятно, именно это объясняло его отказ мириться с глупым упрямством и бессмысленной суетливостью ордена друидов в последние годы. Его некогда знаменитое терпение иссякло, сменившись раздражительностью, и он все чаще видел необходимость в применении острого клинка магии там, где раньше предпочел бы обойтись мирной беседой и надеждой на лучшее.

Его променад вдоль берега моря был полон звуков, и видов, и запахов, но овладевшие им дурные предчувствия не позволяли отвлекаться. Не ставя под сомнение свои способности и опыт, Дрискер тем не менее впервые усомнился в способностях и опыте своей ученицы. Возможно, он слишком доверился ее умению приспосабливаться и быстрому разуму. Тарша была идеальной ученицей, за исключением страстного желания так безрассудно рисковать своей жизнью. И не имело значения, что самой серьезной опасности она подвергалась из-за него. И не имело значения, что в последний раз она подвергала себя риску, столкнувшись с опьяневшими фиглярами, которых явно превосходила силой. Ее самоуверенность и стремление делать то, что она считает правильным, представляли собой опасное сочетание. Да, эта девушка хороша, но всегда найдется кто-нибудь лучше. Еще больше Дрискера беспокоило осознание, что всегда остается вероятность того, что удача отвернется от нее.

Но друид понимал и другое: на данном этапе приказать Тарше не вмешиваться в это дело может быть куда хуже, чем позволить ей принимать в нем активное участие. Невмешательство уничтожило бы все то, что он так старательно взращивал в ней, заменило бы самоуверенность неуверенностью в себе, и в результате она оказалась бы в куда худшем состоянии, чем когда только отправилась на его поиски. Поступать так было одновременно и нечестно, и недопустимо. Для нее лучше идти на излишний риск, получая от него всяческую поддержку и защиту, чем оказаться в ситуации, когда она начнет считать себя бесполезной.