– Видишь, Эш? Публика требует! Играй! Играй! Играй! – настаивала Луна.

– Даже не знаю… – Эш почувствовал, как его лицо заливает жар. Но Луна продолжала использовать свой волшебный дар убеждения, повторяя одно и то же, и Эш почувствовал, что сдаётся. – Ладно, я попробую… Знаете… Я… я сочинил песню, – после короткого молчания признался Эш. – Про нашу команду. Она… она довольно глупая, и, эм, я закончил её только сегодня.

Эш глубоко вдохнул и, чтобы не передумать, поскорее запел:

– Это было чудесно, Эш, – мягко сказала Йалла, когда он замолчал. – Но песня ещё не закончена.

– Разве? – растерянно спросил Эш.

– Да. Там нет тебя и Тобу. Без вас, ребята, наша команда теперь неполная.

В памяти Эша вдруг вспыхнуло потрясённое, полное боли лицо Тобу. В нём снова шевельнулось чувство вины.

– Кстати, о твоём опекуне, где же наш могучий ворчун? – пробормотала Бом. Она посмотрела на мастера Подда, ожидая ответа, но тот лежал на столе вниз лицом, наслаждаясь сладкой дремотой после принятого (и, очевидно, проигранного) вызова на состязание по поглощению грога.

Эш уставился в миску с тушёным мясом, которая стояла перед ним на столе, словно надеялся отыскать там нужную ему смелость.

– Не знаю, – промямлил он. – Я… я его выгнал. Освободил от обязанности быть моим опекуном.

Бом выглядела удивлённой, а Луна скривила лицо.

– Но почему?!

– Мне нужно научиться ткать Песни, а Тобу давал мне только бессмысленные упражнения. К тому же, что бы я ни делал, для него всё было недостаточно хорошо!

– Фу на тебя, Эш, – сказала Луна. – Пора повзрослеть уже! Может, он и был с тобой строг, но только потому, что не желал твоей смерти.

– Ты говоришь совсем как он, – проворчал Эш. – И ты даже не знаешь, из-за чего Тобу изгнали…

– О? Из-за чего же?

– Он… ну… он… Ладно, на самом деле, я тоже не знаю, но Сколл считает, что за что-то плохое. И ведьма-ворона сказала, что ему нельзя доверять!

Луна закатила глаза.

– Только не снова…

– Они оба предупреждали меня о Тобу. Мы ничего не знаем о его прошлом – он может быть опасен!

– А ещё ты ничего не знаешь про Сколла и про странную женщину-птицу! Ты когда-нибудь об этом задумывался?

Луна была права. Эш и вправду мало что знал о Сколле и ещё меньше – о странной вороне-ведьме.

– По крайней мере, Сколл понимает, что я чувствую. И он действительно может научить меня ткать Песнь, в отличие от Тобу.

Луна хмыкнула, опустив взгляд в стол. На её лице читалось раздражение.

– С тех пор как я покинула Конвой, команда «Ледяного сердца» стала моей семьёй. Это и тебя касается, Эш. По крайней мере, так я думала. А ещё я считала, что Тобу тоже часть этой семьи. Или я ошибаюсь?

Эш почувствовал себя ужасно, словно кто-то сильно сжал его сердце.

– Послушай, мне очень жаль… – начал он.

– Нет, тебе не жаль. Ты всё время думал только о себе. А теперь ещё и отвернулся от йети, который постоянно прикрывал тебе спину. Да ты счастливчик. Уверена, Сколл очень рад, что теперь ты полностью в его распоряжении.

Эш чувствовал себя так, словно ему дали пощёчину. Он не знал, что сказать.

К счастью, искатель Песен Мирн выбрал именно этот момент, чтобы произнести тост за Эша и следопытов.

– Пусть ваш визит подарит нам благосклонность левиафанов на долгие годы! – объявил он.

Гости торжества стукнулись кружками в знак согласия и сделали большой глоток. Эш с несчастным видом последовал их примеру. Напиток был восхитителен, и стало ещё труднее бороться с чувством вины. Вдруг Эш почувствовал себя совершенно измотанным. Ему непреодолимо захотелось спать – и он заметил, что остальные члены экипажа, кажется, чувствовали то же самое.

Луна улеглась на стол, подложив руки под голову. Кайлен заснула прямо на своём табурете, прислонившись к широкому плечу Твинга, который, похоже, и сам задремал.

«Странно, – подумал Эш, чувствуя, что его мысли становятся густыми, как желе. Он наклонился вперёд и ухватился за край стола, чтобы не упасть. – Слишком много событий. Не могу нормально думать. Н-нужно отдохнуть».

Эш попытался подняться из-за стола, но оступился. Мир вокруг начал вращаться. Руки и ноги стали тяжёлыми, как камень.

Что-то было неправильно. Очень неправильно.

Раздался глухой стук, и Эш обнаружил, что лежит лицом вниз на деревянном полу, проваливаясь в тяжёлый, неприятный сон.

«Голова болит».

Эта мысль первой пришла в голову Эша, когда он проснулся.

«Мне нужно в туалет».

Это была вторая мысль.

Эш чувствовал, что лежит на твёрдой земле. Он стиснул зубы и сжал руки в кулаки. Во рту пересохло, горло болело. В голову начали приходить воспоминания. Он что, потерял сознание на пиру? Он ещё там?

«Нет». Матерь Солнце обжигала ему затылок. Кожу щипал снег. Эш лежал на животе, его щёки и плащ были влажными от утреннего инея. Или так, или он обмочился.

«Мне правда нужно в туалет».

Эш вздрогнул и услышал шум, который становился всё громче и громче. Радостные крики людей. Их было очень много. Мир перед глазами медленно обретал очертания, яркие и болезненные.

Эш со стоном поднялся на ноги. Его пошатывало, но он смог удержать равновесие. Схватившись рукой за голову, мальчик попытался оценить обстановку вокруг. На пересекающихся мостах и платформах, которые образовывали крепость, собрались сотни изолаев, крича и ликуя. Все взгляды были устремлены вниз, в коридоры охотничьего лабиринта.

– Что происходит?.. – пробормотал Эш. Ему казалось, что язык вдруг стал слишком толстым и, по меньшей мере, вдвое больше, чем нужно для рта.