– Что, недоволен?! Тоже считаешь, что я поступаю нечестно?!

– Да!

– Да вы дураки! Какая может быть честь у колдуньи, использующей черное колдовство, злое колдовство! Вот скажи, должна у меня быть честь, если я напускаю порчу на человека?!

– Да! Да!

– Вот только не надо этого, а?! Мол, от таких денег воняет, и все такое прочее!

– Да!

– Ладно. Расскажу, раз ты так настаиваешь. Но только я ее все равно убью!

– Нет!

– Да что – нет?! Захочу – и убью! А кровь использую для магических снадобий! На то я и черная колдунья! Ох, как вы мне все надоели, морализаторы проклятые! Теперь и коты меня поучают!

– Да! – фыркнул я и снова ткнул колдунью лапой. – Да!

– Есть старое, древнее колдовство, – начала Лемма, скосив глаза на мою кошачью физиономию. – Очень опасное и редко применяемое. Но сильное. Применить его может только тот, кто хорошо владеет рисованием. А еще – является совершеннейшим придурком.

– Как твой ученик? – холодно спросила Элена. – Зачем ты учишь этого гада? Этого подонка?

– Деньги, конечно, – просто пояснила Лемма. – Ну и еще кое‑что, о чем тебе знать не нужно. Нет, не секс – сдался мне он, чтобы с ним еще и спать! Парень и правда дрянной, опасный. Даже для меня опасный. Но ты хочешь знать о колдовстве или нет?! Или отправишься на реинкарнацию без требуемой тобой информации? Тогда не перебивай!

– Рассказывай. Только я уже кое‑что слышала об этом заклинании. – Элена вздохнула, пошевелила пальцами ног, будто разгоняя застой в кровеносных сосудах. – Это заклинание запрещено. Не понимаю, как это тебя до сих пор не сожгли…

– Откуда ты узнала про это заклинание? – недоверчиво помотала головой колдунья. – Я сама‑то случайно его нашла, разбирая заброшенные склады городской библиотеки. За хорошие деньги, замечу! Везде одна коррупция… Потом понадобилось около года, чтобы полностью его восстановить, – часть заклинания была утеряна, пришлось перелопатить еще кучу старых свитков. И теперь ты мне заявляешь, что знаешь об этом заклинании?! Врешь! Уверена! Только не пойму – зачем врешь?!

– У нас, «Настоящих людей», свои источники информации и свои библиотеки. – Элена презрительно скривила губы. – Кстати сказать, у нас тоже это заклинание под запретом. Я боялась поверить, что он это сделал! Все‑таки, как ты могла? Это же негодяи! Оба! И какой из них хуже – даже не могу сказать! Но продолжай.

– Можно, да? Нет – прямо вот так, и продолжать? – Лемма ехидно усмехнулась, помолчала для важности секунд десять, но все‑таки продолжила свой рассказ: – Да в общем‑то и так все ясно. Этот придурок, как ни странно, хорошо рисует. Он нарисовал портрет твоей подружки своей кровью, напитал магией и положил портрет в гроб с покойником. И теперь на ее изображение капает трупный яд, по нему ползают черви, и вся отрава передается твоей подруге. Скоро она умрет, отравленная трупными соками. Вот и все.

– Вот и все?! – Элена задергалась в путах, и я увидел, как зеленые веревки глубже впились в ее тело, так, что в одном месте на руке выступила кровь. – Ну как ты могла?! Я понимаю – убить ножом, мечом, огнешаром, но чтобы вот так?! Ты, которая обижена миром, как ты можешь допустить, чтобы молодую невинную девушку убили таким страшным, гадким способом?! У тебя внутри ничего не шевелится?!

– Ничего. Я же говорила – у меня нет глистов и вшей! – холодно бросила колдунья. – А меня кто‑то жалел?! Всю жизнь, с детства меня используют, и что, я должна кого‑то жалеть?! Почему, объясни мне!

– Где это кладбище?! В какой гроб он положил портрет?! Как победить эту тварь, ты же знаешь, как это сделать! Ты сама его не любишь и боишься! Я же чувствую!

– Эмпатия, да? Ваш народ славится способностями к эмпатии, – кивнула Лемма, не обратив внимания на вопрос. – Магия у вас в крови, потому она так ценится! Вот если бы ты еще была и девственница – хорошие деньги можно было бы заработать, да!

– Не будь такой же тварью, как твой ученик! – выдохнула Элена. – Ну ладно, я умру, но Амалия‑то за что?! Веришь – более честной, порядочной девчонки я не видала! Спаси хотя бы ее! Расскажи, где гроб и как победить твоего ученика!

– Ралф силен, да, – задумчиво покачала головой колдунья. – Трудно его победить. Но можно. Достать портрет из гроба и просто‑напросто сжечь его в огне. Просто, правда? И тогда наведенные чары ударят в самого колдуна, и ему настанет конец! Ударят втройне, а может, и больше. Твоя подружка была отравлена постепенно, а если бы вот так сразу, весь заряд чар – давно бы умерла. Человек – живучая скотина, его не так просто убить… Ну да, ну да – ты ждешь, что я сейчас скажу тебе, в каком гробу лежит портрет? Не знаю. Он мне об этом не сообщил. Знаю только, что на городском кладбище. И еще знаю – что он связался с одним типом, по имени Марв – то ли кличка, то ли имя – демон его знает! У этого Марва есть подручные, вот с ними он и проворачивает делишки. И мне помогал – иногда нужна земля с могилы утопшей девственницы или кусочек ее плоти, иногда кость повешенного, иногда… в общем – когда мне что‑то нужно, я к нему обращаюсь, он мне все и достает. Насколько знаю – Ралф с ним связался и устроил насчет твоей Амалии. Еще вопросы или ты удовлетворена и теперь со спокойной совестью умрешь?

– Отпусти! – Элена почти простонала. – Я никому про тебя не скажу, клянусь! И скажи, где найти Марва! Я выбью из него информацию!

– Марв едва ли не в два раза выше тебя и раз в пять тяжелее. – Колдунья с интересом посмотрела на тоненькую «фейри». – Я бы с наслаждением посмотрела на вашу эпическую битву! Ей‑ей, интересно! Кстати, он никогда не ходит один, всегда при нем два‑три подручных. Я ему оказывала услуги… некоторые услуги. Но он не станет рассказывать мне о делах с другими клиентами. Иначе весь его бизнес лопнет. А может, и жизнь. Люди не любят, когда кто‑то выдает их сокровенные тайны. И если Марв возьмет тебя живой, то наверняка узнает обо мне, о том, что я его выдала. И тогда придет сюда. Мне придется его убить, иначе он убьет меня. Я не хочу до конца жизни ходить и оглядываться – не прилетит ли откуда‑нибудь отравленная стрела! Да, у него есть милая особенность – он нередко нанимает убийц, которые пользуются отравленными стрелами. Царапнула! И в течение получаса ты труп. Или парализована, лежишь как мертвец. Нет уж, милая, извини! Кстати, ты мне даже нравишься. И фигурка у тебя ничего… хорошая фигурка, да! Я в твоем возрасте была не хуже, но… немного отяжелела. Однако согласись, и сейчас вполне ничего! Мужчинам нравлюсь. Да и женщины не прочь…

Колдунья говорила еще что‑то, но я слушал вполуха и думал сразу о нескольких вещах. Например, о том, что у нее точно поехала крыша. Абсолютно точно. Шизофрения. Паранойя.

А еще, что закономерность или нет – но две из трех волшебниц, которых я знал, – бисексуальны. Это тоже ненормальность, но может, это как‑то связано со способностью магичить?

И глупая мысль – неужели мужчины‑маги тоже с отклонениями? Гомики чертовы?! По виду того же магистра не скажешь, что он нежный мущинка, скорее похож на молотобойца, закусывающего на завтрак гранитными глыбами. Челюсти соответствующие!