слабость, что он сейчас не то, что теней, даже котенка не сумел бы одолеть. Очевидно, что о побеге он мог даже не мечтать.

Командир очень осторожно принял в руки меч, ожидая мощнейшего удара защиты, но его не последовало. Заинтригованный, он сел в медитативную позу, все еще очень осторожно держа клинок. С первого касания он ощутил какое-то странное, невероятно близкое родство. Как будто этот меч на самом деле должен принадлежать именно ему. Словно их души — это единое целое. Командир даже бережно извлек его из ножен, рассматривая тускло сияющие руны на лезвии.

Удивительно, но Зиргрин на самом деле позволил извлечь себя из ножен. В этот момент он также почувствовал поразительную близость. Это ощущение было так сильно, что впервые за многие годы одушевленному мечу захотелось немедленно признать держащего его разумного своим хозяином. Все же их связь с Наилем была довольно слабой, отказаться от нее одушевленный меч мог в любой момент. Ему действительно хотелось полностью подчиниться держащей его руке тени!

Однако, однажды ощутив это желание по отношению к богу Хаоса, он даже тогда смог ему противостоять. По сравнению с тем случаем, сейчас сопротивляться этому инстинкту оказалось значительно легче.

Не теряя времени, бывший убийца втянул сознание командира теней в свой внутренний мир. Поскольку именно Зиргрин регулировал, кто и как выглядит в этом месте, командир появился в костюме теней, но без маски.

— Что за… — пораженно выдохнул мужчина, осмотрев сменившееся окружение цепким взглядом.

— Не ожидал, что это будешь ты, Керт, — проговорил Зиргрин, избавляясь от скрывающей его истинный облик черной дымки.

Увидев перед собой белого архана, мужчина вздрогнул и в ужасе попятился. Он уже сообразил, что это атака сознания, так что намеревался покинуть иллюзорное пространство, однако неожиданно для себя не смог этого сделать. Статусный приказ был настолько мощным, что бывалый убийца даже забыл, как дышать.

— Ты! Это действительно ты! Невозможно, ты ведь точно погиб двести лет назад! — в голосе Керта звучал такой ужас, что он граничил с безумием. Многоопытный боец испытывал такой сильный страх, что у него подкосились ноги, из-за чего он рухнул на землю.

— Я действительно умер, Керт, — грустно улыбнулся Зиргрин. — Так получилось, что мне пришлось дожидаться своего перерождения в собственном мече.

— Перерождения? Внутри меча? Но как? Черт возьми, это невозможно! Не подходи!

Когда Зиргрин сделал шаг в сторону своего давнего знакомого, тот попытался отползти от него даже вопреки сковавшему его статусному давлению королевской тени. Бывший убийца остановился, глядя на еще одного человека, чью судьбу он сломал.

— Столько лет прошло. Ты все еще не отпустил это?

— Шутишь? Думаешь, такое можно забыть?! Ты же тогда…

— Я был озлобленным ребенком. Меня тогда закрыли в «зверинце» и дрессировали, как бойцовского пса, с утра до вечера… Конечно, ты тоже был неправ, но не заслужил того, что я с тобой сделал. Потом, когда мне дали свободу, я искал тебя, но ты все время находился в других странах, словно намеренно избегал меня.

— Так и было, чтоб тебя! Всю свою жизнь больше всего на свете я боялся встретить тебя, Зург!

— Керт, ты сможешь когда-нибудь простить меня?

— Что? — глаза мужчины округлились от удивления. Последнее, что он ожидал — это извинений от этого зверя. — Ты на самом деле просишь у меня прощения?!

— Да.

Несколько мгновений мужчина неподвижно сидел на земле, словно статуя. Он даже не дышал, переваривая услышанное.

— Ты на самом деле извинился передо мной…

— Керт, нельзя держать это в себе на протяжении стольких лет. Со мной в «зверинце» проводили точно такие же пытки. Каждый вид боли, который я заставил тебя ощутить, мне приходилось испытывать от рук кураторов.

— Врешь, — усмехнулся Керт.

— С чего бы?

Керт не ответил. В глубине души он понимал, что это правда. За годы службы Гильдии его статус стал достаточно высок, чтобы иметь доступ к некоторой информации. Что больше всего удивляло, так это легкость, с которой он принял извинения своего мучителя. Керт пронес эту свою боль через многие десятилетия, но именно сейчас, услышав простые, почти детские извинения, ощутил, что все действительно случилось очень давно. Почему он еще держится за эти страдания? Какой смысл?

Успокоив разум, представитель Гильдии теней снова посмотрел на того, кого ненавидел на протяжении всей своей жизни. Совершенно противоположное чувство снова появилось в душе, что было просто иррационально. Даже если бы он в самом деле так легко простил стоящего перед ним нелюдя, то с чего бы ему испытывать желание сблизиться с ним?

— Что ты со мной делаешь? Почему я не могу пошевелиться? Почему у меня возникают эмоции, которые я даже к своей покойной матери не испытывал? Ты что, меня подчиняешь?!

— Не говори ерунды, Керт, — рассмеялся Зиргрин, подходя к деревянному столику. Он сел на грубо сколоченную лавку, положив руки на столешницу, после чего внимательно посмотрел на своего давнего врага.

Когда Зиргрин еще был учеником в «клетке», Керт постоянно вставлял ему палки в колеса. Парень все время искал возможности задеть и подставить ненавистного ему нелюдя-архана. Когда Зиргрина забрали в «зверинец», Керт переключился на единственного настоящего друга полузмея. В конце концов, Зиргрин однажды сбежал из «зверинца», нашел Керта и утащил к себе в пыточную. Тогда он пообещал, что если крепыш выдержит неделю пыток, то будет отпущен. Парень выдержал. И Зиргрин также выполнил свое обещание. Вот только позднее он узнал, что Керт отказался от ученичества и попросил сделать его рабом Гильдии… Когда, уже став королевской тенью, архан увидел в рабском ошейнике своего давнего врага, достойно пережившего пытки и заслужившего искреннее уважение своего мучителя, то пришел в настоящую ярость. Зиргрин тогда воспользовался своим статусом, сняв ошейник и насильно вернув Керта в ученические бараки.

Столько лет прошло с тех пор, а все эти события стоят перед глазами, словно случились только вчера.

— Ерунды? Ты на меня как-то влияешь! Отпусти меня! Отпусти или убей, я не хочу становиться твоей марионеткой!

— Керт, ты как был идиотом, так им и остался, — спокойно посмотрел на мужчину Зиргрин. — Это не я на тебя влияю, а ты на меня. У тебя ведь склонность к стихии воздуха? Мне всегда казалось, что ты относишься к земле…

— У меня двойной дар, — нахмурился убийца, потеряв нить разговора.

— Вот оно как. Тогда понятно, почему у нас такие ощущения. Ты и правда подходишь.

— Что ты несешь? Я не понимаю тебя, Зург!

— Давно я уже не слышал этого обращения, — улыбнулся Зиргрин, показав кончики острых змеиных клыков. — Неужели ты правда не