Границы Казахстана открыты для тех его граждан, кто хотел бы получить западное образование (его, кстати, по примеру Катара, можно приобрести и в самой республике). И даже представить себе невозможно, чтобы руководство решило посадить под замок своих граждан и попыталось удержать их в изоляции от основных международных процессов.

А вот ближайшие соседи Казахстана проводят иную политику, хотя им тоже хочется пойти по сингапурскому пути. Там есть в наличии жесткое единоначалие, которое вполне могло бы направить свою «управленческую энергию» на то, чтобы граждане имели шанс активно интегрироваться в мировое экономическое и научно-образовательное пространство.

Однако в этих республиках, видимо, считают, что если дать возможность собственным гражданам «поучиться у Запада», то они там сразу научатся всякому диссидентству. А потом начнут в массовом порядке покидать родину, или, не дай Аллах, привнесут в свои собственные страны смуту и разного рода демократические и потому разрушительные идеалы.

Поэтому, пытаясь в чем-то копировать Сингапур, многие лидеры в самых различных уголках нашей планеты явно забывают о политической мудрости и управленческой гибкости, при наличии которых именно жесткий руководитель в состоянии быстрее адаптировать социальные и экономические процессы, происходящие у него в стране, к тому, что востребовано сейчас окружающим миром. И что может обеспечить быструю отдачу при отсутствии природных ресурсов (как у того же Сингапура) или при наличии мощного производственного потенциала (чего не было и в помине ни в Малайзии, ни в Катаре).

А вот еще одно важное, на мой взгляд, наблюдение. «Подделывая под Запад» свою страну, сингапурское начальство руководствовалось следующим постулатом: никакого наивного идеализма — только чистый прагматизм и умение быстро и грамотно расставлять приоритеты в своей работе.

Обратите внимание: сегодняшний стремительный экономический прорыв того же Китая не имеет аналогов в мире, тем самым вроде бы давая основания для того, чтобы каким-то образом задействовать китайский положительный опыт в других странах. Но есть и сомневающиеся: уж слишком там у них, в Поднебесной, все делается «по-китайски», самими китайцами (а не западными спецами или привозной рабочей силой, как в странах того же Персидского залива). И уж тем более нечего завидовать бурному экономическому росту КНР Европе или Америке.

А между тем в том же Сингапуре именно китайцы еще раньше — с конца 60-х годов прошлого столетия — стали ускоренными темпами раскручивать маховик нынешнего «сингапурского экономического чуда», подминая под себя не очень предприимчивых малайцев, и частично — тамилов.

Аналогично развивалась ситуация и в Малайзии, где китайцы при Махатхире Мохамаде сумели, даже будучи в численном меньшинстве, взять под свой жесткий контроль банковскую, торговую и сервисную сферы. Интересно, что китайцы всегда в такой обстановке шли, что называется, напролом. И в то же время не особо спешили. Но зато они всегда добивались поставленных целей именно в областях, которые заранее определили как ключевые для национального развития.

Те же страны, которые не склонны бороться за первые места на мировой арене и соглашаются на вторые-третьи роли в мировом разделении труда, будут неизбежно раздавлены более активными и стремящимися к достижению успеха народами и странами (например, бывшие советские республики Центральной Азии — китайцами).

Особенно нелегко добиваться в нынешних политических и экономических условиях какого-либо реального успеха тем странам, которые начинают «вдруг» задумываться о приоритете так называемых «западных ценностей». Или те, кому близки идеалы многопартийности и иные демократические атрибуты, свойственные исключительно Соединенным Штатам или странам Западной Европы.

Ли Куан Ю до сих пор призывает своих соотечественников наблюдать за тем, что делают нынче американцы и европейцы, и изучать их опыт (в том числе и отрицательный). И, думаю, абсолютно правильно делает. Нужно быть все время начеку и не копировать бездумно «заморско-демократическое поведение», а учитывать особенности как социального, так и экономического развития «неевропейско-американских» государств.

Возьмем ту же борьбу с коррупцией в Сингапуре. Только она и обсуждается на всех форумах регионального и международного уровня! Куда ни кинь — все восхваляют Сингапур за его беспощадную борьбу со всепроникающим злом, пожирающим целые отрасли экономики и госаппарата даже в очень с виду развитых и продвинутых странах мира. Но…

В Древнем Китае бытовала поговорка: «Без ветра и трава не шелохнется». То есть «не подмажешь — не поедешь». Никто не удивляется тому, что все кругом берут, дают, и потом одни сразу же богатеют, а другие (если дали взятку кому надо) тоже в накладе не остаются. Только вот о коррупции (особенно во власти) повсеместно сообщается в прошедшем времени. Когда начальник берет, то его никто не трогает, и по поводу его коррумпированности, как правило, никто и никогда не беспокоится.

А теперь возьмем саму последовательность действий сингапурского правительства, которая привела практически к полному искоренению коррупции в стране. Начали в Сингапуре с судов, повыгоняв взашей всех «бывших и крепко сидевших». Вместо них набрали лучших частных адвокатов и положили им высокие оклады, чтобы этих людей нельзя было «за понюшку табаку» купить. Потом разогнали коррумпированных полицейских — причем всех, а не переместив с одного тепленького местечка на другое одного-двух проворовавшихся генералов.

«Зачистили» капитально местную таможню (в сингапурской традиционно воровали больше, чем где бы то ни было еще). А над всем этим непростым хозяйством поставили надзирать Бюро по расследованию случаев коррупции. Мне неоднократно доводилось беседовать с его руководством, и скажу откровенно, что подобную степень влияния и на редкость справедливое распределение баланса в системе «неизбежное наказание — первое китайское предупреждение» мне больше ни в одной стране мира наблюдать не приходилось.

Ситуация действительно аналогов в международном масштабе не имеет: начальник такого антикоррупционного бюро — бог, царь, премьер-министр и министр внутренних дел в одном лице. Он неизбежно авторитарен, не имеет никаких «телефонных» командиров сверху и подчиняется только одному человеку — премьер-министру страны. Если на то есть основания, то он может приказать проверить любой банковский счет, финансовые документы не только самого подозреваемого, попавшего под «антикоррупционный колпак», но и всех его родственников — как ближних, так и дальних.

Много раз мне доводилось бывать в этом бюро, и меня всегда поражала какая-то даже абсурдная его скромность. Расположено оно в весьма невзрачном трехэтажном здании, которое расположено в самом центре города. Оно, правда, тщательно охраняется, хотя с виду ничем не отличается от окрестных строений. А знаете, что больше всего меня поразило в нем? Парковка для сотрудников (всего в бюро работает чуть более 150 человек). Так вот, на ней стоят всегда очень скромные автомашины, самая «крутая» из которых — обычный четырехдверный Nissan.

«Могу себе представить, какие бы «тачки» стояли перед подобной конторой, существуй она в России, Мексике или Греции. Это гарантированно были бы «мазератти» или «феррари», причем принадлежали бы они самым рядовым сотрудникам или секретаршам», — сказал я как-то одному из заместителей директора Бюро. Тот, поправив от удивления дужку очков, растерянно пробормотал: «Знаете, у меня очень приличная по местным меркам зарплата, но я на работу всегда езжу на рейсовом автобусе».