А еще у нее за спиной висел налуч, из которого торчало плечо лука. Она еще и из лука стрелять умеет? Интересно…

– Тут это, бежит кто‑то, – неуверенно произнес он.

– Кто? – в унисон спросили Бум и Гаж, и тут же направились к нему.

– Даже не знаю… Может, самка какая?

Бум высунулся в оконный проем и, вглядевшись, радостно воскликнул:

– Тим, да это же шамка хомо! Хомо нажывают их женшынами.

– Это женшына? – удивился Гаж. Он тоже смотрел на улицу, но вряд ли с его «зоркостью» и бельмом мог что‑то толком разглядеть. – Ты уверен, Бум?

– Шо я, шлепой? – возмутился арбалетчик. – Помниш, пару вешен нажад шепт Убоша приволок двух шамок? Они поймали их жа ожером. У них тоже были длинные волошы и эти, как их… ага, платья.

– Помню. Одну иж них тогда ешо шкормили плюшу, да?

– Да. А вторую шьели твой отеш, колдун и командиры шептов. Помниш?

– Да. – Гаж (он почему‑то раздражал Тима все сильнее) ковырнулся в зубах. – Помню. Вкушное было мяшо.

– Ты шо, тоже его пробовал? – Бум выкатил глаза.

– Не помню… Жнашыт, это шамка хомо?

– Конешно. Шо будем делать?

Гаж цыкнул зубом и деловито поинтересовался:

– Она далеко?

– Не ошень, – сказал арбалетчик. – Давай ее поймаем.

– Зашем? Надо шнашала нео убить.

– Нео никуда не денутша. А шамка шама в руки идет.

– Шо мы ш ней будем делать? – Гаж продолжал сомневаться, но вяло.

– Как шо? Шпокнем и шъедим. А голову отрубим.

– От головы шамки никакой польжы, Бум. Вот ешли бы это был шамеш хомо, тогда другое дело. А шамка, это тьфу.

– Ну и ладно, – сказал Бум. – Тогда голову тоже шъедим. Отварим и шъедим.

– Тебе бы только жрать, – то ли с неодобрением, то ли с завистью произнес Гаж и снова цыкнул зубом. – Ешли много жрать, можно шдохнуть.

– Это пошему?

– Можно подавитша и задохнутша. Помнишь, Жупыр так подавылша?

– Я не подавлуш – у меня горло широкое. Так шо, шъедим шамку?

– Ее вобшэ не надо убивать.

– Пошему?

– Потому што нам понадобитша жертва для праждника. Жабыл? Шамка хомо, это шамое то. Ашаб будет ошэн доволен. И плюш‑удав тоже.

– Я понял, – сказал Бум. – Мы ее ловим, шпокаем и пряшэм. А потом отташым домой.

– Вот именно.

– Отлышно. Тогда пошли. Только шур – кто первый догонит, тот первый и шпокает.

– Шнашала надо догнать, – скривив рот, отозвался Гаж.

Постояв несколько секунд на месте, самка, качнувшись, направилась в сторону небольшого здания, от которого сохранился лишь первый этаж.

– Смотрите, она, кажется, сворачивает в развалины, – сказал Тим.

До этого он только слушал разговор и продолжал следить за самкой. Ему не особо нравились планы дампов, но и возразить было нечего. Он не чувствовал себя настолько авторитетным, чтобы встревать в разговор Гажа и Бума. Однако сейчас он решил вмешаться.

– Наверное, мы ее не догоним. Пока мы спустимся вниз…

– Жапрошто догоним, Тим, – с энтузиазмом заявил Бум. – Я уверен, што она ранена. Видиш, как держитша за бок? Она хошэт шпрятатша в ражвалинах. Там мы ее и найдем.

– Вшо, идем, – скомандовал Гаж. – А то шкоро штемнеет.

Они вылезли через пролом в стене прямо на лестничную площадку и начали осторожно спускаться вниз. Лестничные марши в этом подъезде каким‑то чудом сохранились, но держались буквально на соплях. При этом раскачивались и скрипели, поэтому при спуске требовалось соблюдать максимальную осторожность, чтобы не грохнуться вниз вместе с частью пролета.

– А что значит – шпокать? – спросил Тим, который держался следом за Бумом.

Бум хохотнул.

– Мы тебе покажем, Тим. Да, Гаж?

– Жапрошто, – отозвался Гаж. Он спускался последним, отставая от Тима на целый марш. Чтобы, как он выразился, «в шлучае шего прикрыть вам шпины». Настоящий командир, чего тут скажешь…

* * *

Она была вынуждена спрятаться в развалинах, потому что понимала – дальше в таком состоянии двигаться нельзя. Необходимо наложить на рану лечебный пластырь, чтобы прекратить кровотечение. И сделать это надо срочно, иначе она совсем обессилит и станет легкой добычей любого мута.

Оглянувшись, Алена вошла в здание через большой проем в стене. В его верхней части до сих пор сохранились куски стекла. Особенно много их торчало в углах проема, затянутых густой паутиной. Видимо, это были остатки витрины, некогда закрывавшей с улицы зал магазина или кафе – на эту мысль наводила величина помещения и его высокие потолки.

В противоположной стене Алена обнаружила два пустых дверных проема – в левом и правом углах. Приблизившись к правому, она постояла около него несколько секунд, настороженно прислушиваясь. Она искала укромное местечко, чтобы спокойно заняться раной, но при этом опасалась забрести в тупик, который в любой момент мог превратиться в ловушку. Вроде бы ничего не вызывало тревоги, но Алена даже не стала заглядывать вовнутрь и повернула к левому проему. И интуиция ее, кажется, не обманула.

Переступив через порог, она очутилась в проходной комнате. В ее левом углу серел очередной проем с полуоткрытой дверью. Бочком проскользнув в щель, Алена поняла, что находится в коридоре. У выхода он был завален строительным мусором, но вверху зияло широкое отверстие, через которое и проникал вечерний свет. Отверстие образовалось от того, что часть задней стены обвалилась вместе с частью потолка – скорее всего, от ветхости. Алена прикрыла за собой дверь и присела у стены.

Искать более подходящее, чем это, место не имело смысла. Счет, так или иначе, шел на минуты. Сейчас она наложит на рану пластырь с регенерирующей мазью, передохнет чуток, и отправится дальше. Здесь слишком опасно, потому что нео так просто не отвяжутся. Упрямые они, твари. А если еще и догадались, что жертва ранена, будут гнаться за ней до упора.

Жаль, что она израсходовала все стрелы – могла бы подкараулить преследователей и завалить на дистанции. Теперь остается надеяться лишь на быстрые ноги, а они уже совсем не быстры; на дождь, который то затихает, то усиливается; и на скорое наступление ночи. В темноте мохначи наверняка потеряют след. Да и не любят они ночевать, отбившись от стаи, коллективисты хреновы. Поэтому к ночи постараются вернуться назад, на свое стойбище…

Глава девятаяСхватка

К концу спуска Бум опередил Тима почти на целый этаж. Потому что он торопился, а Тим нет. Не хотелось ему устраивать погоню за самкой хомо, да и вообще ее ловить. Не хотелось – и все. Однако он был членом септа и должен был подчиняться приказам командира.