Тим по‑прежнему не понимал, кто он есть. Однако сейчас был не самый подходящий момент для того, чтобы разбираться в таком запутанном вопросе. Какая разница, кто он? Да хоть ворм в пальто!

Главное, он четко осознавал, что должен убить Гажа. И не сомневался в том, что сделает это. Потому что рядом, за стеной, лежала удивительно красивая девушка со светлыми волосами. И Тим знал – она никогда не достанется этому ублюдку.

– Эй, Гаж, не спи. – Тим выставил перед собой пернач. – Бум говорил мне, что ты трусливей хоммута. И не способен в честном бою победить даже протухшую пиявку. Это правда?

Физиономия мутанта скривилась, словно от зубной боли. Выкрик вырвался из раззявленного рта вместе с брызгами слюны:

– Умри, хомо!

Выкрикнув это, Гаж в два прыжка подскочил к Тиму и маханул с правого плеча мечом, как битой. Дамп явно намеревался рассечь врага надвое, примерно так же, как он сделал это с Бумом. Однако на Бума он напал со спины, а Тим ожидал атаки. Поэтому во второй раз фокус Гажа не удался.

Собственно, когда тебя атакуют подобным образом, то вариантов для отпора остается немного. Тим выбрал самый простой. Прикинув траекторию удара, отпрыгнул в сторону, и клинок дампа разрезал пустоту. Бывает такое – метишь в бойца, а попадаешь в его тень. Именно это и приключилось с сыном вождя.

А все потому, что манера Гажа вести поединок была Тиму знакома – в становище они несколько раз дрались на палках. Будучи долговязым, но худым, Гаж предпочитал наносить удары с размаху, держа палку обеими руками. Видимо, ему не хватало мышечной массы. И он пытался компенсировать ее за счет мышц спины, широты размаха и двойного хвата.

Тактика вполне рабочая, особенно, когда ее дополняет длинный и тяжелый клинок. Если уж попадешь, то свалишь противника одним ударом. И даже прочные латы не спасут, потому что клинок их разрубит. А если и не разрубит, то гарантирует противнику серьезные повреждения за счет динамического удара. Вплоть до кратковременной потери сознания, если удар придется в район грудной клетки или печени.

Но эффектно срабатывает такой прием лишь при внезапном нападении или против неповоротливого, а также неопытного, бойца. В ином случае можно нарваться на очень неприятные последствия. Ведь чем сильнее размах, тем больше сила инерции. И, промахнувшись, нападавший подставляется сам – попробуй‑ка отразить ответный выпад, когда твое туловище стремится вслед за движением тяжелого меча, как у метателя молота.

Вот и Гаж подставился уже при первой своей атаке. Но Тим не стал отвечать, потому что не был еще готов к резким действиям. Не вошел еще, так сказать, в ритм схватки после зубодробительных и сногсшибательных тумаков, полученных от долговязого нео. Вот почему он просто отскочил и сразу же сместился вправо – вслед за движением меча, чтобы не дать врагу нанести удар наотмашь.

Гаж хрипло выдохнул и тоже переместился на пару шагов – следом за Тимом. И тут же начал новую атаку справа. Что не удивило Тима, знавшего, что Гаж правша. Поэтому он частично повторил предыдущий маневр – в момент удара резко отступил назад, не позволив Гажу достать себя мечом. И тут же сам контратаковал дампа в подставленный им бок.

Тим метил в печень и если бы реализовал свои намерения, Гаж вряд ли бы смог продолжить поединок. Но что‑то не срослось. То ли Тим неверно определил дистанцию, то ли его движению не хватило резкости, но пернач не достал до печени Гажа – лишь немного зацепил ему бок.

В итоге решающим в схватке этот выпад не стал. Гаж тут же отмахнулся и очень удачно для себя. Руки у него были длиннее, чем у Тима, и он сумел дотянуться до плеча врага. Вроде бы и едва дотронулся самым кончиком клинка, но рассек часть дельтовидной мышцы.

Боли Тим почти не почувствовал, но рука сразу отяжелела. И он быстро перехватил рукоятку пернача левой ладонью, потому что Гаж уже ринулся добивать раненного противника. Вид свежей крови явно возбудил его. Он оскалился и повторил отработанный прием – качнул корпус и с размаху нанес рубящий удар справа.

Тим на этот раз не стал отскакивать, потому что очутился близко у стены. Да и разозлился очень после своей ошибки, решив принять встречный бой. Он выставил пернач, надеясь, что парирует им удар дампа. Однако случилось непредвиденное. Клинок легко перерубил стальную рукоятку пернача, как будто она была изготовлена из дерева. Р‑раз! – и Тим остался с куском железяки в руке.

Вот такой подлянки он уж точно не ожидал. Он тщательно осматривал оружие перед выходом на охоту и не сомневался в его надежности. Даже в кузню сходил и проверил прочность ковки и качество сплава специальным зубилом. Это что же такое? Или меч у Гажа невероятной закалки?

– Чего ты лыбишься, тварь? – выкрикнул Тим. И, психанув, метнул обрубок рукоятки в ухмыляющуюся рожу дампа. Но и здесь не повезло – тот увернулся, и железяка свистнула мимо цели.

– Капеш тебе, Тим, – с расстановкой проговорил сын вождя. На его довольной харе читалось злобное удовлетворение. А еще – полная уверенность в неизбежной и скорой победе. Он повернул свой чудо‑меч плашмя и добавил: – Шейшаш я отрублю тебе башку. А потом выпушу кишки.

– Еще посмотрим, чмо, – пробормотал Тим, доставая из‑за пояса «кинжал самоубийцы». Смешно, конечно, с таким клинком против двуручного меча переть, но другого нет. Дорого бы он сейчас заплатил хотя бы за хиленькое копье.

– Шо, шобралша доштойно умереть? – с усмешкой спросил Гаж. – Не полушытша. Такая шмерть для наштояшых дампов. А ты шдохнеш, как крыша. Нет, как шервяк.

– Посмотрим, – сказал Тим. Под ложечкой неприятно засосало. Он не боялся смерти, потому что не думал о ней. Но на душе стало погано. Надо же, этот урод еще и издевается над ним. Что же, он сам виноват – надо было лучше драться.

Гаж стоял в проходе, а другого выхода из комнаты не было. И это означало, что Тим и в самом деле обречен. С кинжалом против меча долго не продержаться. Эх, искрошит его гнилой мутант в капусту.

Он машинально попятился назад, понимая, что нет смысла бросаться на дампа. Единственный шанс на спасение – выманить Гажа на себя, чтобы тот отодвинулся от дверного проема. Тогда, возможно, удастся выскользнуть наружу.

– Жнаешь, Тим, я не буду тебя быштро убивать, – сказал Гаж. – Я тут подумал – шнашала я отрублю тебе руки. Потом ноги. Потом я шпокну эту шамку. Она ведь тебе понравилаш? Да, хомо? Молшыш?.. Я видел, што понравилаш. Но она доштанетша мне. А уж потом я отрублю твою бошку. И буду долго тебя жрать. А шамку… Шамку мы шъедим на пражднике пошвяшения в воины. Моего пошвяшения.

– Ага, размечтался, – сквозь зубы выдавил Тим. – Это я тебя скоро убью. И девушки ты никогда не получишь. Никогда.

– Как ты шкажал? Девушки?

– Да, девушки.

– Ты вшпомнил новое шлово, Тим?

– Вспомнил.

– Я так и жнал.

– Что ты знал?

– Што ты нашнешь вшпоминать. Пора тебе навшэгда жаткнутша, Тим.