Хотя особыми размышлениями он себя не утруждал. Потому что занимался другими, более продуктивными в его положении, делами. На карачках отбежал в угол комнаты. Поднялся на ноги. Выставил перед собой кинжал. Проморгался. И лишь тут догадался, почему молчит Гаж.

Его враг лежал ничком в серой полосе света, проникающего сквозь дверной проем. И не шевелился. Из спины Гажа – под лопаткой – торчало оперение арбалетного болта. Судя по форме и цвету оперения, это был болт из колчана Бума. И Тим сразу же понял, кто произвел смертельный выстрел, навсегда успокоивший хитроумного сына Бужыра.

Глава десятаяКровный враг

В нескольких шагах от неподвижного тела Гажа, частично скрываясь в темноте, стояла девушка. Та самая – длинноволосая, в разорванном платье. В левой, опущенной руке, она держала арбалет Бума, а в правой сжимала примитивное копье, еще недавно принадлежавшее долговязому нео. Сообразив, что Тим смотрит на нее, девушка угрожающе приподняла копье и предупредила:

– Стой на месте, урод, а то заколю.

– Стою, – сказал Тим. – Ты это… я ничего тебе не сделаю.

– Посмотрим. Ты кто такой?

– Как кто?.. – Тим замялся. Что она имеет в виду? – Я это… Тим меня зовут.

– Тим? Собачье имя. Но я не о том. Ты кто – мутант?

Тим совсем растерялся. Надо же – собачье имя. Это что, как у крысособаки, что ли? Да еще мутантом обзывают.

– Чего молчишь?

– Я не знаю, – промямлил Тим. И честно сознался: – Мне сказали, что я дамп.

– Кто сказал?

– Дампы.

Девушка ошарашенно покачала головой.

– И ты поверил?.. Да‑а, сложный случай. Как можно не знать, кто ты есть?

Тим помолчал. Да уж, действительно… Как же ей объяснить?

– Понимаешь, у меня совсем отшибло память. Когда очнулся, дампы мне сказали, что я свой. Их, точнее… Короче, я дамп, только у меня с головой проблемы. С памятью, в смысле.

– С головой у тебя точно проблемы, – безапелляционно заявила девушка. – В первый раз встречаю такого… Кретина, короче говоря. Только ты не «мусорщик». Стала бы я за дампа заступаться. Нет, ты не из них.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что ты говоришь, как обычный человек. Дампы так в жизни не смогут. И не воняешь гнилым мясом – я бы сразу почувствовала. А от «мусорщиков» гнилью несет за пять шагов, потому что они все в язвах и фурункулах. А у тебя кожа нормальная. И даже борода нормальная растет. А у дампов лишь пучки волос. Не замечал?

– …Замечал, – сказал Тим после паузы, вспомнив противную физиономию Гажа.

– Ну вот. Так что, парень, за дампа тебя только в темноте принять можно. И то лишь потому, что ты в эти тряпки замотался, как последний обормот. Но я‑то тебя очень близко видела. Даже заметила, как ты на меня смотрел… Впрочем, это не важно.

– Ты заметила, как я на тебя смотрел?

– Скорее, почувствовала, потому что… В общем, я очнулась, когда ты разговаривал с этим… – Она мотнула головой в сторону тела Гажа. – И быстро поняла, что ты не дамп.

– И потом решила мне помочь?

Девушка хохотнула.

– С чего бы это? Я караулила момент, чтобы сбежать. И когда этот вышел за тобой, – она снова мотнула головой, – я первым делом стала искать оружие.

– Его Гажем зовут, – сказал Тим.

– Звали. Да и черт с ним, с уродом. Короче, сначала я наткнулась на копье. А потом увидела арбалет. Он был заряжен, я и взяла. И хотела выбраться через пролом в стене. А потом подумала – если вас всего двое, то можно попробовать вас прикончить. Чтобы в погоню не бросились. И я тихонько вышла в зал. Вдруг слышу – вы разговариваете.

Она замолчала.

– Ты услышала, как он называет меня хомо, да? И решила мне помочь?

– Ну, примерно так… – Девушка внимательно, наклонив голову, посмотрела на Тима. И уже мягче, без резкости в голосе, произнесла: – А ты не такой уж и дурак. Я уж подумала… Так кто же ты? Ты, правда, не врешь про потерю памяти?

– Не вру, – твердо заявил Тим. – Честно. Может… Может, я этот, хомо? Если Гаж так меня обзывал?

– Посмотрим. Может, и хомо – человек, в смысле. А, может, ворм какой. Ты точно на меня не набросишься?

– Нет, клянусь.

– Знаю я эти клятвы. А ваши тут еще есть поблизости? В смысле – дампы есть?

– Нет, все погибли. Нас было семеро, теперь я один остался.

– Ладно. – Она положила арбалет на пол и взяла копье на изготовку. – Сейчас мы выйдем в зал, а то тут совсем темно. Только ты не дергайся и не вздумай ко мне приближаться. Я копьем не хуже воинов умею драться. Однажды настоящего лесного нео завалила. Не веришь?

– Верю. Такая, как ты, любого завалит. Даже жука‑медведя.

Это словечко всплыло в сознании Тима само собой. В последние часы с его памятью явно что‑то происходило – из нее, как из дырявого мешка, регулярно сыпались новые слова. Вот не знал он, кто такой жук‑медведь. А слово почему‑то вспомнил…

– Нечего мне зубы заговаривать, шутник, – в тоне девушки возникла жесткая нотка. – Я и тебя завалю, лишь попробуй рыпнуться.

– Я не шутил, извини. А как тебя зовут?

– Можешь называть Аленой. Ладно, двигай за мной. Но держи дистанцию. Я там гляну на тебя и…

Она не договорила, попятившись к проходу. Тим медленно, как и велели, двинулся следом. Он был слегка ошарашен. Да что там слегка? Просто совсем обалдел. И в то же время в его сознании кое‑что начинало проясняться. Совсем чуть‑чуть. Но в таком направлении, которое придавало ему уверенности. А до этого он был сам не свой. Словно чужую шкуру на него натянули.

Они вышли в зал. Там тоже было полутемно, но все же светлее, чем в комнате.

– Стоять, – скомандовала Алена.

Она неторопливо обошла Тима кругом, периодически хмыкая. После чего заявила:

– Ну, одежка у тебя точно мусорная. Можно сказать, что никакой одежки – одни лоскуты. Так тебя лишь дампы могли обрядить, это их прикид.

– Чего? Какой прикид?

– Форма одежды, значит. Так моя бабушка говорила. Значит, прикид у тебя дамповский. А вот остальное, как у… хм…

– Как у кого? – не выдержал Тим.

– Вроде, как у человека. Только грязный ты, просто жуть. Ты когда в последний раз умывался?

– Умывался?

– Ну да. Брал воду и обтирал свою физиономию. И не только физиономию.

– А зачем обтираться водой?

– Затем, чтобы вши не завелись, Тим. И чтобы чистым ходить, а не вонять, как мутанты… Ладно, насчет гигиены я тебя позже просвещу. На ворма ты, вроде, не похож – уж больно… Ладно, не важно.