– Планируешь взять его с собой на Небесный остров? – покосился на фурса Хельден.

– Ну да. Не оставлять же его тут. Конечно, ему там может быть одиноко – вряд ли на острове обитают его сородичи…

– Мне кажется, он не особенно страдает без общества себе подобных. Хотел бы – давно сбежал обратно.

– Что ж, значит, теперь ответственность за него лежит на мне. Надеюсь, драконы не будут против.

– Дарах точно не будет, – фыркнул охотник. – Он готов выполнить любую твою просьбу.

– Ты что, ревнуешь? – Я лукаво прищурилась.

– Бывает, – ворчливо подтвердил он. – Прости.

– Ерунда. Мне даже приятно. Я и сама закипаю, когда вижу, какие взгляды бросают на тебя ульмийки.

– Ульмийки? На меня?

– А что? Ты красивый, сильный, загадочный. Немного пугающий. Кто угодно потерял бы голову.

Хельден остановился, вынуждая остановиться и меня, затем взял мое лицо в ладони и серьезно произнес, глядя в глаза:

– Для меня всегда будет существовать лишь одна женщина на свете – ты, Саша. Можешь в этом не сомневаться. Я понял это почти сразу, как только увидел тебя, и после это чувство лишь крепло. Мне нужна только ты…

– Даже когда мы ссоримся? – тихо спросила я.

– Особенно когда мы ссоримся, – с улыбкой подтвердил он.

И не дал мне больше сказать ни слова, закрыв рот поцелуем. Правда, отпрянул, чертыхнувшись, когда возмущенный такой бесцеремонностью Фобос цапнул его за ухо.

– Но вот этот паршивец на мое расположение может не рассчитывать, – заявил охотник, и я засмеялась, хотя следовало бы, конечно, отругать зверька и посочувствовать любимому.

Просто… все было так, как всегда, так, как нужно и правильно: Хельден рядом, малыш-фурс на моем плече, друзья, ожидающие нашего возвращения. И я вдруг отчетливо поняла, что все это – именно то, чего я хотела и искала долгие годы в том, прежнем мире, оказавшемся мне чужим.

И для полного счастья мне не хватало совсем немного.

Во дворце нас ожидала внезапная новость: патрульный отряд ульмов, проходивший мимо руин того самого храма, где состоялась наша схватка с колдунами, поймал в них Коракса собственной персоной. Он был странно слаб и не сумел открыть портал, чтобы сбежать от ульмов, которые без долгих разговоров приволокли его в Ульм-Дхар.

– На него сразу надели браслеты наподобие тех, что носил Дарах, и бросили в темницу, – рассказал нам Рой. – Теперь этому пройдохе не сбежать.

– Что он здесь делал? – удивилась я. – Нас подкарауливал?

– Не думаю, – покачал головой Хельден. – Пойдем-ка глянем на него.

Прихватив с собой драконов, мы всей компанией спустились на нижний ярус дворца, отведенный под зарешеченные камеры. Единственным пленником здесь был Коракс. Он сидел на узкой скамье, заменяющей кровать, но при нашем приближении как-то тяжело встал и подошел к выкованной из мистгааля решетке.

– Здравствуй, Ксандра, – проскрипел он, вперив в меня колючий взгляд темных глаз. – Не скажу, что снова рад тебя видеть – по крайней мере при таких обстоятельствах.

– Взаимно, – сухо ответила я. – Что ты делал среди развалин храма?

– А ты не поняла?

Я внимательнее всмотрелась в его осунувшееся и заметно постаревшее лицо, кажущееся землисто-бледным в неярком свете единственного эзалира.

– Что, совсем сдал без крови Дараха? – наконец осенило меня. – Именно она усиливала твои способности и омолаживала тебя?

– Верно, – криво усмехнулся колдун. – И не только меня. Эолдару сейчас тоже несладко. И он весьма разгневан – как тем, что я упустил вас с драконом, так и твоим письмом. Хитрый ход, хоть и несколько грубоватый.

– Уж как получилось. Так ты перенесся к храму, чтобы пополнить свои силы?

– Именно. Эолдар перестал мне доверять, и остатки Совета – трусливые предатели! – тут же переметнулись на его сторону. Стража по приказу короля напала на меня, и, отбиваясь, а затем и создавая портал, я истратил последние силы. Здесь, в священном месте, я мог напитаться древней магией, но мне не повезло наткнуться на ульмов…

– Зато нам повезло, – хмыкнул Рой. – Знаешь, что теперь с тобой будет?

– Догадываюсь. – Коракс перевел взгляд на драконов. – Впрочем, я наслышан о великодушии и мудрости вашей расы…

– …которыми никогда не славились Ночные охотники, – отрезал Хельден. Глаза его гневно вспыхивали в полутьме двумя алыми угольками.

– И все же я взываю к милосердию драконов и прошу меня пощадить. Это, – колдун поднял руки, обхваченные зачарованными браслетами, – достаточное наказание для меня.

– Да как тебе наглости хватает! – возмутился Рой. – После всего, что ты натворил…

Дарах и Квелан переглянулись. Все молча смотрели на них, понимая, что последнее слово остается за драконами – в конце концов, у Дараха к колдуну было куда больше личных счетов, чем у остальных. Хотя если бы Хельден все же погиб там, на поляне у храма, спасти Коракса от ярости моего огня сейчас не сумел бы никто и ничто.

– Мы считаем, что справедливость превыше всего, и ты должен понести заслуженное наказание за все зло, которое причинил людям и другим созданиям этого и других миров, – наконец вынес свой вердикт Дарах. – А мне многое известно о твоих подлых деяниях. Лишения тебя магии недостаточно; твоя судьба будет решена завтра.

На этом мы с Кораксом распрощались – до следующего дня и обещанной драконом… казни? Нет, вряд ли. Это было бы слишком жестоким решением для добросердечного Дараха. Наверняка он придумает для нашего пленника что-то, с его точки зрения, более гуманное. Изгнание, например. Хотя, на мой взгляд, Коракс мог представлять угрозу, даже будучи сосланным в самый глухой и неприступный уголок Грезалии.

– За Кораксом водится много грязных делишек, – хмуро заметил Хельден, когда мы вернулись в свою комнату (с некоторых пор, решив больше ни от кого не скрываться, мы стали жить вместе). – Он заслужил, чтобы ему оторвали голову. Я мог бы лично за это взяться.

– Какой ты у меня кровожадный, – усмехнулась я, стягивая с себя платье. Пока нас не было, служанки набрали ванну, и мне не терпелось окунуться в теплую, усыпанную лепестками цветов воду.

– Он мучил тебя. Издевался над Дарахом. А еще его люди едва не прикончили меня, – напомнил Хельден.

Впрочем, лицо его быстро смягчилось, стоило ему повернуться и увидеть меня осторожно забирающейся в большую деревянную бадью.

– Присоединяйся, – поманила его я, погрузившись в воду так, чтобы она лишь наполовину скрыла мою грудь. – Потрешь мне спинку.

– Только спинку? – с деланым разочарованием уточнил охотник.

– Все, что пожелаешь, любимый.