Лирин не могла понять, смеется он над ней, или говорит всерьез. Но уверенность в его голосе казалась настолько непоколебимой, что она невольно ей поддалась. Вытерев слезы кончиком одеяла, сухо произнесла:

– Хорошо. Я тебя слушаю.

– Вот, – он улыбнулся, помогая присесть на край койки, и отступил, – такой ты мне нравишься больше.

Теперь он стоял в двух шагах от нее, слегка расставив ноги и заложив руки за спину. Свет с потолка, падавший сзади, оставлял лицо мужчины в тени, и Лирин никак не могла рассмотреть его выражение. Это ее тревожило.

– Значит так, тренировки будут продолжаться до самого вечера. Обедают таны прямо на поле, там же и раненых перевязывают, так что сюда еще часов пять никто не войдет.

– А как же ты…

– Это не важно. Этот мальчишка, Лирт, он к тебе приходил, – Эйхард не спрашивал, он утверждал, и Лирин только молча кивнула, – и я попросил его кое-что сделать для нас. Тебе нужно вернуться во дворец, ведь так? Там ты будешь в безопасности, пока все не утихнет.

– Не утихнет? Что именно?

Он словно ее не слышал.

– Сейчас мне нужно вернуться на арену, пока никто ничего не заметил. Я и так отсутствовал слишком долго. Жди мальчишку, он должен кое-что раздобыть. Когда появится, делай все, что он скажет.

– А…

– У тебя нет времени сомневаться. Хочешь жить? Хочешь выбраться отсюда живой? Тогда слушайся. Все.

Девушка обескураженно кивнула. Эйхард даже не потрудился что-то ей объяснить, не посчитал нужным. Просто потребовал беспрекословного подчинения, словно это она была его рабыней, а не наоборот.

Наблюдая, как он уходит, Лирин плотнее закуталась в одеяло. А ведь все так и есть. Это она рабыня. Всегда ею была. Рабыня собственных страхов и предубеждений. И никакие дворцы, никакие богатства и даже власть этого не изменят, если она сама не изменится. Если не начнет сама принимать решения. Всю ее жизнь это кто-то делал за нее: сначала отец, нхир Марх, его постояльцы, потом Бенгет, решившая использовать безропотную рабыню в своих интригах, Мелек, законы чужой страны… И, наконец, этот мужчина, которому не стоило бы доверять…

Сжав кулачки, Лирин уже хотела вскочить и крикнуть Эйхарду, что он ей никто, что он не имеет права приказывать ей, но в последний момент осеклась.

Левантиец, шагнув за порог, поднял с земли выломанный из койки и согнутый прут. Показал его девушке и демонстративно положил рядом с решеткой.

– Он уже не понадобится, – произнес таким тоном, что Лирин невольно поежилась. – Эрсав тебя больше не побеспокоит.

***

Он ушел, оставив ее одну. И пустота, появившаяся с его уходом, тяжелым камнем упала на плечи. Еще никогда, за всю свою жизнь, Лирин не ощущала себя настолько потерянной и ненужной. Словно она вновь стала маленькой девочкой, ждущей милости от чужих людей. Это было отвратительное чувство, с которым она свыклась когда-то давно и которое понемногу уже начала забывать. Эйхард о нем напомнил.

– Сволочь! – не сдержавшись, крикнула она ему в след и бросила в открытую решетку набитую прелым сеном подушку.

Конечно, вряд ли оскорбление достигло адресата, но на душе стало легче.

– Госпожа? – из-за угла показалось испуганное личико Лирта. Мальчишка дрожал, прижимая к худой груди узел с каким-то тряпьем.

– Лирт? Как ты сюда попал?!

Девушка вскочила, обеспокоенно прислушиваясь к тишине, царящей в пустом шагране. Но кроме их собственных голосов и дыхания не было слышно ни единого звука.

Мальчик вошел в камеру и с поклоном положил узел у ног Лирин.

– Вот. Господин Эйхард сказал передать это вам.

– Мне? Что это?

– Одежда. И доспехи легиты.

Девушка развернула узел, оказавшийся туникой из тонкого льна, украшенной по подолу золотыми и пурпурными полосами. Внутри нее лежала серебристая кольчуга, налокотники и наколенники с тонкой гравировкой, сандалии и шлем с чуть помятым плюмажем.

– И где он все это взял? – испуганно выдохнула Лирин, коснувшись пальцем кольчуги.

– Он просил вас не задавать вопросов, а быстрее одеваться и выходить отсюда, пока охрана отвлеклась на бои. Если вы будете в доспехах верховной распорядительницы императорского шаграна, ни один из охранников не посмеет вас остановить.

– Но как?! Как Эйхард достал эти доспехи…

Она осеклась, увидев, как мальчик ребром ладони чиркнул себя по горлу. Жест был более чем красноречив.

– Пресветлая Арнеш!

– Поторопитесь, госпожа, пока ее не хватились. Сетка на шлеме закроет ваше лицо, и вы сможете сбежать отсюда.

Руки тряслись от волнения и страха, пока Лирин натягивала на себя чужую одежду и доспехи. Она гнала от себя мысли о том, что эти вещи были сняты с убитой, и что эту неизвестную женщину Эйхард убил ради нее. Ради того, чтобы она могла выйти отсюда живой. Лирт помог застегнуть ремешки и одеть шлем. Кольчужная сетка скрыла лицо до самого подбородка, оставляя открытыми только глаза.

Вдохнув для храбрости, Лирин зажмурилась, пытаясь утихомирить бешено колотящееся сердце. Застыла на пару секунд. Потом, медленно выдохнув, открыла глаза.

– Идем, – кивнула Лирту, и первой, стараясь ступать уверенно, направилась к выходу.

Мальчик последовал за ней, аккуратно прикрыв вход в камеру.

Коридор оказался довольно длинным. Он представлял собой полукруг, по одну сторону которого темнели решетки камер, а по другую – сплошная каменная стена. Сквозь квадратные отверстия в потолке виднелось полуденное небо, но они были так высоки, да к тому же забраны железной сеткой, что при всем желании выбраться через них было невозможно.

Через сотню шагов Лирин увидела впереди слабый свет и прибавила шаг. Это были ворота, выход на улицу, и сквозь неплотно прикрытые створки пробивался солнечный свет. Окрыленная близостью свободы, она не заметила распахнутой решетки и едва не налетела на нее. В последний момент застыла, невольно заглядывая в открытую камеру и содрогнулась. Там, в полумраке, на грязном полу белело обнаженное женское тело с раскинутыми руками.

Это была она. Верховная распорядительница. И это ее вещи одела Лирин.

Первым желанием было шагнуть поближе, увидеть лицо этой женщины. Но девушка поскорее отбросила его и опрометью бросилась к желанному выходу. У самых ворот остановилась и с колотящимся сердцем переступила порог.

Яркое солнце ударило по глазам, ослепляя. Лирин прищурилась, пытаясь сориентироваться. Шагран представлял собой лишь одну из сторон огромной Арены, три других занимали ложи и трибуны, расположенные в виде амфитеатра. И как выбраться из этого замкнутого круга девушка не представляла.

На самой арене сейчас шли бои. Несколько пар сражались, в стороне лежали трупы, ничем не прикрытые, и ждали, когда же аскары сбросят их в ров. Воздух был наполнен запахом крови, пота и громкими криками. Лирин замерла, пытаясь взглядом отыскать Эйхарда. Увидеть его. Убедиться, что с ним все в порядке. Что он не пострадал.