– Здесь больше, чем я тебе должен. Время, проведенное с тобой, стоит этих денег. У тебя есть час на сборы. Скоро приедет дорожный экипаж. Еще я тебе обещал место директрисы пансиона. От эльфийца пришло разрешение, – он протянул мне запечатанное королевской печатью письмо, – передашь его Фарду и как только отдохнешь после дороги, можешь приступать к выполнению обязанностей. На этом все. Благодарю тебя за прекрасные минуты и удовольствие, доставленные тобой мне.

– Аргон, фэйри соврал. Я не причастна к тому, что он тебе готовил! У кого хочешь спроси! У меня просто не было возможности хоть как-то с ним общаться! Я все время была в особняке! У Малик спроси! Это у нее с ним отношения, и он через нее узнал, что чтобы на тебя выйти, можно действовать через меня! Я клянусь тебе!

Отчаяние, горькое, ядовитой, расползлось в моем теле, заставляя искать выход. Глядя на Аргона, понимала, что бы я не сказала, он не услышит, поскольку моя вчерашняя реакция на его внешность…не этого он ждал от меня. Сделав шаг ему навстречу, я была остановлена строгим взглядом и вскинутой ладонью.

– Дело не в том, что сказал тот крылатый убийца. Дело в том, что я видел в твоих глазах вчера, – сухо бросил он. – Ты мне очень нравишься, крылатая красавица и я правда думал предложить тебе остаться здесь и перевезти сюда твоих подопечных. Но тот испуг, то сочувствие, которое было в твоем взгляде…это нечто такое, чего я видеть в глазах женщины…это слишком. Забирай деньги и уезжай.

Сказав это, он отвернулся от меня и подошел к окну. Я же отрешенно взяла в руки мешочек с монетами и, подойдя к нему, проговорила:

– А чего вы хотели, скрывая правду от меня? Что я не испугаюсь, или что не почувствую так ненавистного вам сочувствия увидев то, что с вами сделали столько лет назад? Моя реакция первая была нормальной на то, что я увидела. И вы это знаете. Хотите не видеть этого в глазах окружающих – примите себя сами сначала. Пока вы этого не сделаете, пока эта дурацкая метка возвращает вас в прошлое, когда ваше лицо не было затронуто войной, в глазах каждого, кому вы вот так внезапно будете открывать правду, вы будете видеть то же, что и в моих. Мы все живые и пугаться или сочувствовать – это нормальная реакция. Я лично не вижу в этом ничего плохого. Я бы могла сейчас упасть к вашим ногам и молить, и клясться и слезами поливать ваши сапоги, в надежде на то, что вы передумаете. Но нет. Я этого делать не буду. Ради вас же самого. Вы взрослый мужчина. Умный, проницательный. Вы должны научиться принимать себя и свое лицо. И должны научиться принимать реакцию тех, кто вот так реагирует на это, как я. Тридцать дней в году должны быть забыты вами, и та метка прекратить существовать. Это не выход, а вход в бесконечное болото вашего неприятия своего облика. Верите или нет, но я в данный момент, когда смотрю на вас, совершенно не вижу этих шрамов на вашем лице. Потому, что я знаю вас самого и то, что я видела и вижу в вас, с лихвой перекрывает этот ваш…эстетический чертов недостаток. Не верите мне? Спросите у тех женщин, которые согревали вашу постель до меня. Не зря ведь вы и с такими шрамами на лице кроме меня ни одной из них не платили за любовь.

– Я все сказал. Уезжай, – глухо проговорил он в ответ на мои слова.

Покачав головой, я сделала реверанс и проговорила:

– Как скажете, милорд.

Сказав это, я развернулась и быстро вышла из комнаты. Пулей пролетев по лестнице, я забежала к себе в комнату. Сердце бешено колотилось и если в кабинете я пыталась держаться спокойно, говоря все это ему, то здесь я уже готова была биться в истерике, понимая, что все рухнуло к черту и стоявший там, в кабинете, мужчина никогда не сможет переступить через то, что видел в моих глазах накануне. Именно потому, что я действительно ему нравилась и видеть в моих глазах в первый момент открытой мне правды он хотел нечто иное. Стащив нервно с себя платье, я отшвырнула его на пол и пошла в ванную. Вода. Теплая вода словно пыталась загасить во мне пламя обиды, поскольку именно это чувство начало волной подниматься во мне, ведь он даже толком слушать меня не захотел. Вытершись полотенце, я закуталась в халат и вышла в комнату.

– Ревешь? – прозвучало около окна, и я увидела Ингрид. – Я все слышала.

– Конечно, вы ведь не пропускаете ни одного события, связанного с вашим внуком, – сухо бросила я в ответ, доставая из шкафа платье.

– Не уезжай, – сдержанно проговорила пожилая женщина и подошла ко мне. – Он остынет. То, что с ним сейчас происходит – это следствие его травм в прошлом. Эсмалин тогда бросила его, когда увидела каким он стал, решив, что дряхлая морда старика с мешком золотых в кармане будет более приемлемым для нее вариантом. Но даже она захотела вернуться к нему несколько лет назад, когда поняла, что Аргон – это нечто большее чем шрамы. Но то, что она посеяла в его сердце тогда, не искоренили даже те женщины, которые с такой любовью находились подле него рядом за эти несколько лет. Ему трудно принимать себя и то, что в твоих глазах мелькнуло сочувствие и страх – было сродни клинку, вонзенному в его сердце.

Я усмехнулась и на мгновение прислонилась лбом к дубовой двери шкафа, пытаясь унять бушующие эмоции. Затем перевела взгляд на женщину:

– Травмы. Прошлое. Второй мужчина, который гонит меня от себя только потому, что не может справиться с демонами вчерашнего дня. Он со своими травмами не может справиться и наносит этим травму мне. Не хочу я так. Я тоже живая, – мой голос прозвучал словно эхо. – Он ясно дал мне понять, что видеть подле себя не желает. Я переубеждать его не стану.

Ингрид подошла ближе и положила свои испещренные морщинами руки мне на плечи.

– Непреклонность, гордость, глупость, – грустно проговорила она. – Я такая же. И до сих пор не могу это преодолеть в себе. С этим трудно жить, фэйри.

Смотря в выцветшие серые глаза этой женщины, я прошептала:

– Вы не понимаете. Он мужчина. Я никогда более не встану на колени перед мужчиной для того, чтобы он протянул мне свою руку. Если мужчина говорит – уходи, значит я ухожу. И иначе не будет.

Ингрид провела рукой по моим влажным волосам и сказала:

– У тебя ведь тоже обида. На мужчину. Так отчего же ты не хочешь понять его?

– Оттого, что слишком хорошо знаю его. Если Аргон сказал мне, что я должна уехать, значит он так думает на самом деле. И что бы я сейчас не сказала ему, он не изменит своего решения, а вымаливать право быть подле него я не буду. Это низко…даже для шлюхи. Простите, но мне нужно собраться. Скоро приедет экипаж.

– Ну как знаешь, – Ингрид покачала головой и направилась прочь из моей комнаты.

Я же, быстро вытерев покатившиеся слезы, собрала чемодан, наспех соорудила на голове прическу и натянув платье встала у окна в ожидании экипажа. Я все прекрасно понимала, что мне говорила Ингрид, но боль от того, что тебя гонят, перекрывала все проявление здравого смыла в моей голове. Да и, кроме того, я ведь не знала, может появление в жизни Аргона Эсмалин на самом деле вернуло его к тем дням, когда он любил эту женщину и после того, как он услышал, что она ему говорила, какая-то там крылатая продажная девка потеряла на фоне нее свою значимость.