– Ой, да не суетись ты, – выдохнула Лиза, кутаясь в ветровку и подавшись в кресле вперед: откинутая спинка придала бы ей полулежачее положение. – Расскажи лучше, что там и как. Я ведь столько всего пропустила!

– Да не особо много! – Он замер, рассматривая ее. Какими-то совершенно новыми глазами, так не вязавшимися с его лицом вечного оптимиста, будто сквозь Смолякова сейчас на Лизу смотрел совсем другой человек, намного старше и основательно битый жизнью. – Слава богу, что яда у этой упырицы на тебя не хватило! Блефовала, оказывается. А я-то уж думал!..

– А ты-то там как оказался?

– Я? По твоим следам, Лизок! Когда ты меня заперла, я решил, что за тобой с балкона придется лезть. Кинулся к перилам. Вначале проследил, куда ты идешь. А потом, на свое счастье, заметил, что сосед по площадке паркуется во дворе. Несколько минут переждал под дверью, пока он дойдет до квартиры – так я все равно меньше времени потерял, чем если бы на фасаде акробатикой занимался. Потом начал стучать и звать, он меня выпустил, ключи-то были в дверях. И я кинулся тебя искать в той части парка, куда ты ушла. Один раз тот островок пробежал, другой. Потом споткнулся о твоего кучерявого, очухивающегося на земле, и понял, что дело дрянь. Пытался его трясти, но он мне даже двух слов не связал. Тогда я выбежал снова во двор, и тут увидел, как на улицу выезжает знакомая такая машинка. Я сразу прыгнул в свою и за ней! Даже точно не зная, там ты или нет. Просто понял, что зря эта машина тут не окажется. Потом, на трассе, сумел рассмотреть, что вроде как ты в салоне сидишь, только сама на себя не похожа. Это-то меня и остановило, потому что вначале я упырицу прямо на дороге хотел подрезать, чтобы тебя вытащить с боем. Но не смог понять, что у вас там происходит, решил не рисковать и немного выждать. А вот когда она свернула к дому, тут я вас упустил ненадолго – на дистанции этот поворот было не видно. Пока сориентировался, вы уже впорхнули в подъезд. Хорошо, что я успел заметить, в какой.

А дальше уже не решился самостоятельно действовать – слишком многое было поставлено на кон. Так что связался со следаком, быстро изложил ему самую суть, и он оперативно организовал группу захвата. А Славка при этом мимо меня проскочил. И уже на обратном пути, когда он вышел на улицу, чтобы куда-то ехать с этим хромым, их обоих перехватили. Не во дворе, разумеется, а чуть дальше.

Славка первым делом сказал, что тебя траванули. А мужик назвал номер квартиры и сам сдался, даже обрадовался такому финалу – начал, наконец, понимать, что бабу его совсем занесло, после того как она потребовала от него проследить, чтобы Славка либо повесился в бабкиной квартире, либо вены вскрыл, либо с балкона там сбросился – это Вероникин муж так сказал. И добавил, что она способна на все. После этого и было принято окончательное решение брать квартиру штурмом.

– Да… – Лиза спрятала лицо в ладонях, снова переваривая события ушедшего дня.

Ярослав спасен! Преступники арестованы! Теперь Вероника получит свое. Заслуженное или нет – это уже пусть решает суд.

Лиза не могла ей не сочувствовать, хотя точно знала, что, если бы эту девицу не остановили, то та бы ее убила. Пусть не при помощи яда, а при помощи намешанных в бутылку лекарств, но ведь не зря же Лиза сегодня очнулась в реанимации.

– Все позади, Лизок, – нарушил Смоляков ее размышления. – Больше ничего не угрожает ни тебе, ни Славке, – он помолчал немного, потом спросил: – А что все-таки реально тебе сказал Лужайкин, когда ты сюда к нему приезжала?

– Я тебе уже говорила. «Лиза, остерегайся!»

– А что еще? Ну не на эту фразу ты выглядела!

– Смоляков! Ты сканеры в оба глаза вставил или как?

– Лизок, я умею не просто смотреть, а еще и видеть. Если не хочешь говорить, так и скажи. Я только потому спросил, что ваши со Славкой тайны больше не должны ему угрожать.

– Это не наши тайны, эта была только моей. Но навредить ему она теперь и в самом деле не сможет. Все виновные установлены, подозреваемых больше нет. А Лужайкин сказал: «Лиза… остерегайся… Неверова…» – повторяя эту фразу, она постаралась передать не только слова, но и интонацию сказанного.

И Смоляков тут же ее подхватил:

– «… Неверова заварила такую кашу со своими цацками, что мало никому теперь не покажется!» Наверное, Лизок, он хотел сказать тебе что-то вроде этого, да не успел.

– А возможно, ты и прав!

– А ты все это время на Славку все-таки думала, да?

– Не знаю. Скорее, сомневалась в нем иногда. Но все-таки верила, что он так не мог. Не тот он человек, ведь я же разбираться в людях умею.

– Ой ли?

– Это ты сейчас о чем? Если о том, что он снова на пятом, то сердцу не прикажешь, и я больше это не хочу обсуждать.

– Я понятия не имею, на каком он сейчас этаже. Но вспомни, Лизок, что я тебе про бабку в прошлый раз говорил. Все было ясно как божий день. А ты не хотела мне верить.

– Я и сейчас не хочу, – грустно вздохнула Лиза.

Потом еще раз. Устинья Павловна потеряна навсегда, уже независимо от того, каким она была человеком. И Ярик тоже.

Теперь, когда все закончилось, у Лизы он точно уже не останется. Либо вернется в свою квартиру, либо переедет к Верке. И если последнее, то каково Лизе будет встречать их на лестнице? Хоть квартиру меняй! Но где она найдет другую такую, с балконом на озеро?

Значит, придется изо дня в день выходить в подъезд, рискуя получить очередную душевную травму. Одна мысль об этом вырвала из нее третий тяжелый вздох.

– Тяжко, Лизонька? – сочувственно спросил Смоляков. Потом признался: – Мне тоже. Сколько дней я рядом с тобой провел? А теперь ведь выгонишь.

– Ничего, у тебя в кустах есть нагретое место, – усмехнулась Лиза. Потом, подумав, нехотя выдала: – Ну и в гости можешь иногда заходить, только не злоупотребляя моим радушием.

– Тогда давай ты мне просто будешь говорить, когда до злоупотреблений дело дойдет? – оживился он. – Потому что самому мне будет непросто этот лимит соблюдать.

– А когда тебе там в рейс выезжать? – с надеждой спросила Лиза, уже сейчас жалея о данном ему разрешении.

Лиза даже не подозревала, как все изменится к Борькиному рейсу!

В самый последний день Смоляков пришел попрощаться с ней перед дальней дорогой, предстоящей ему с утра. Она принялась резать торт, который он притащил, его самого отрядив заниматься чаем, как вдруг ее бросило в жар, и перед глазами все поплыло-закружилось. А торт, только что казавшийся таким аппетитным, вызвал у нее тошноту запахом своих свежих сливок.

– Лизок, ты чего?! – Смоляков кинулся к ней, подхватил, усадил.

Подал воды, открыл балконную дверь. И замер посреди кухни.

– Нет, ничего, – вздохнула Лиза, чувствуя, что дурнота откатывает назад, как волна. Подняла голову и встретила серьезный, внимательный Борькин взгляд.