Залив белый пакетик с заваркой кипятком, он, не торопясь, получая удовольствие от каждого движения, стал распаковывать заботливо обандероленные бутерброды. Это же она приготовила! Неспешно пережевывая хлеб с колбасой, он думал о том, что ничего вкуснее в жизни не ел. Даже любимый пирог с ливерной колбасой и луком, частенько выпекаемый матерью, уходил на задний план по сравнению с этими восхитительными бутербродами.

Только что начавшаяся трапеза была прервана телефонным звонком. В трубке послышалось шипение и обрывки слов. Ничего не разобрав, Максим Григорьевич сделал большой глоток чая и требовательно сказал:

– Слушаю вас.

– Это я, – голос принадлежал женщине, но догадаться об этом можно было с большим трудом.

– Да говорите же нормально, – раздраженно потребовал Кочкин. Сиплые, крякающие звуки ему надоели, и к тому же надкусанный бутерброд призывно манил розовой колбаской. – Представьтесь!

– Косова. Шифруюсь, – два слова, говорящих о многом.

Максим Григорьевич сделал еще глоток чая и вздохнул – разговор наверняка будет долгим и бредовым. В голове мелькнула мысль: «А зачем вообще я оставил ей номер своего телефона, дурак, абсолютный дурак, замучает теперь звонками».

– Говорите четко и ясно.

– Но как же Америка? Подслушивают же, гады!

– Не беспокойтесь, по последним данным агентурной разведки, у них сейчас большие проблемы – торнадо и землетрясения, связь прервана.

– Спасибо матушке-природе, – выдала Зоя Федоровна и зашуршала. Максим Григорьевич решил, что она молится.

– Так что случилось?

– Сигнализирую о вторжении на охраняемую территорию подозрительного лица женского пола в количестве один человек.

Призывая себя быть чутким и терпеливым, Кочкин закрыл глаза и засопел.

– К вам кто-то приходил? Интересовались Митрохиным?

– Да!

– Кто?

– Нет, – резко сказала Зоя Федоровна, – все же я не доверяю землетрясениям, срочно приезжайте, буду ждать. В дверь позвоните так: три коротких звонка, один длинный, три коротких. До встречи. Славься, Отечество!

Услышав гудки, Максим Григорьевич взревел. Прихватив портфель и бутерброд, он вылетел из кабинета, очень надеясь, что его поездка не будет напрасной и он узнает действительно что-то стоящее. От Зои Федоровны можно было всего ожидать, враги ей мерещились на каждом углу.

– Терпение и еще раз терпение, – внушал себе Максим Григорьевич, устраиваясь в мягком кресле любимой «восьмерки».

В квартире Косовой пахло пригоревшей кашей и яблочным освежителем воздуха. Кочкин, подавив приступ тошноты, заспешил в дальнюю комнату, куда его пригласила хозяйка. Настроение Зои Федоровны пока понять не удавалось – она то, выказывая подозрительность, дергала носом, то щурилась, то неестественно улыбалась. Максим Григорьевич повторять прежних ошибок не собирался и на этот раз сразу сел поближе к двери.

Хозяйка сняла заляпанный фартук, откинула его в сторону, подошла к окну, изучила обстановку во дворе и, не увидев прячущихся за кустами и деревьями шпионов, немного успокоилась.

– Ко мне приходила женщина, – наконец-то выдала она. Облокотилась на узкую длинную тумбу для постельного белья и забарабанила пальцами по подоконнику.

Слушая, как ее длинные, острые ногти отбивают ритм марша, Кочкин решал, как себя вести – потребовать четких и ясных ответов на вопросы или подыгрывать и вытянуть нужную информацию постепенно? Первое было желанным, но невозможным, второе могло затянуться до утра.

– Она представилась?

– Да, но могла бы этого и не делать, память у меня хорошая, и всех шпионов, приходящих к Митрохину, я помню. Давно подумываю завести картотеку, но боюсь, что они ее найдут и станут более осторожными.

– Вы правы, такое может случиться, – тяжело вздохнул Кочкин, понимая, что все же придется подыгрывать. Ну ничего, по крайней мере, она не будет возиться еще и с картотекой. – Так кто же эта женщина?

– Его бывшая жена, – Зоя Федоровна едко улыбнулась.

– Татьяна Аркадьевна?

– Да!

– Значит, она и раньше приходила?

– Давно, приблизительно два с половиной года тому назад. Митрохин еще не предал свою Родину и жил здесь.

– Вам известно, о чем они тогда разговаривали?

– А как же, – Зоя Федоровна с недовольством посмотрела на следователя. Да как он мог сомневаться?! Она всегда с радостью подслушивает все, что только можно. – Они в разводе. Так вот, бывшая женушка просила Митрохина вернуться. Через час разговора они уже ругались – она требовала и угрожала, а он отказывался и говорил, что только сейчас по-настоящему начал жить. Теперь-то я понимаю, о чем он тогда говорил, видать, связался уже с заграничными генералами и стал на них работать.

– А по какому поводу она сегодня приходила?

Максим Григорьевич немного расслабился и обмяк в кресле. Хозяйка пока не делала резких движений и явно находилась во власти своих фантазий, но проблески разума все же были, и, похоже, он приехал не напрасно.

– Как – по-какому! Завербовать меня хотела! – Зоя Федоровна фыркнула, потом метнулась к стене и стала прислушиваться. – Но я не поддалась, – прошептала она, откидывая с глаз длинную спутанную прядь волос, – ишь чего захотела!

– А как именно она вас вербовала? – Кочкин вновь напрягся. Надо как-то продолжать разговор.

– Стала она, значит, по комнатам ходить, я – за ней. Мне дополнительные «жучки» не нужны, уверена, оставь я ее хоть на секунду одну, она бы тут же начала вражескую технику по углам распихивать. Руками своими все трогала, сантиметром стены мерила. Тьфу, изменница Родины! А потом, значит, меня спрашивает: «А вы в другое место переехать не хотите?» На Америку, бесстыдница, намекает. Тьфу еще раз! Я конечно же отказалась, а она вдруг заулыбалась и давай глазками стрелять. Через пять минут опять: «Вы не торопитесь, подумайте, можно же прийти к решению, которое всех устроит». Долларами прикупить меня хотела! – зашипела Зоя Федоровна. – Я эти ее слова без ответа оставила, я же теперь на нашу разведку работаю, должна была сначала с вами посоветоваться. Если потребуется внедриться на территорию врага я, конечно, пойду на это, но мне кажется, что больше пользы я принесу именно здесь, в России.

Из последних слов хозяйки Максим Григорьевич сделал вывод, что та считает его своим начальником, который передает полученные от нее сведения чуть ли не президенту. Поведение Татьяны Аркадьевны показалось ему странным: с чего бы это она заинтересовалась жилплощадью бывшего мужа, не просто же так приехала и замеряла комнаты сантиметром?

– Да, вам лучше остаться здесь, – кивнул Кочкин, и Зоя Федоровна вздохнула с облегчением. – А что было дальше?

– Ничего, – она пожала плечами. – Митрохина потопталась и ушла, поняла, что на контакт я не пойду.