— Ой, а я даже и не подозревала, — ехидно процедила и сузила глаза я, впиваясь в её зрачки ответным твёрдым взглядом, — и почему вы решили объяснить мне это сейчас?

— Я отлично умею понимать намёки богини. Время пришло, — она прищурила один глаз, проигнорировав мою шпильку, — всё-таки судьбу не обмануть.

— Мне кажется, вы не сильно и старались, — отметила я, словно нарываясь, — без огонька.

— На вашей стороне был Ксан, — она дёрнула плечом, — у меня были связаны руки. А потом он и вовсе оградил вас от всех посягательств. Уж не знаю, что такого важного в вас есть, что он так вцепился. Но сейчас не об этом.

Я хмыкнула. Важного — мой дар магократки. А вот для чего ему именно мой дар — это уже вопрос. И почему он так со мной носился, а теперь отмахивается как от мухи — в тот же список со знаками вопроса. Клюшка тем временем продолжала.

— С вами у меня были связаны нехорошие предчувствия, мисс Шин, — сказала она, — я говорила об этом Ксану, но он отмахнулся. Вы знаете, Тори Грэмс моя воспитанница, а ещё она моя ученица по предсказаниям. Я знаю о том, что случилось на том занятии. Поэтому я больше не могу молчать. Это важно, ведь предупреждение было адресовано вам, теперь я в этом уверена.

Я вздрогнула и прикусила губу, подтверждая её слова. Страх противными коготками впился в мою замёрзшую душу.

— Вы мне не нравитесь по многим причинам, — отметила леди Эвелин, словно я не поняла это в первый раз, — но сейчас я вынуждена уповать на ваше благоразумие. Я вижу впереди только черноту, и знаки мне подсказывают, что это связано с вами, мисс Шин. Ксан…

Она запнулась, её руки неожиданно задрожали, и Клюшка сцепила ладони в замок, до побеления костяшек. Посмотрела на меня жёстко и холодно. Она не уповала на моё благоразумие. Она стремилась прогнуть меня под себя. Она не просила. О нет, она не умела этого делать. Не со мной.

— Я знаю, что вы в курсе, кто такой Ксан. Магократы — не просто так особенные. Их силы отличаются от наших. Ксан… То есть Константин не стал исключением, он самый тёмный и жуткий из всех магократов, — проскрипела она, — сила моего воспитанника очень опасна. Знаки говорят, что из-за вас впереди только чернота. Поэтому вы должны во что бы то ни стало прекратить всяческое общение с Константином и покинуть Академию Делатур по своей воле.

— У меня связаны руки, пока что я нужна ему, — безразличным голосом произнесла я, холодно глядя в глаза леди Эвелин, — но я вас услышала и сделаю всё, чтобы ваши предчувствия не сбылись.

— Это не совет, а предупреждение, мисс Шин, — отрезала она, подтверждая мои мысли, — как я уже говорила в кабинете ректора — никто не позволит Ксану никаких безумств. Если понадобится, вас просто уберут. Магократия существует по другим законам, нежели мы все. Сохранение порядка намного важнее жизни кого-то из нас.

Я просто сидела и смотрела на неё, не веря своим ушам. Неужели Клюшка прямым текстом сказала, что от меня избавятся как от старой кушетки, когда я буду мешать? В душе взметнулась тёмная тяжёлая волна из эмоций, которую мне с таким трудом удалось утихомирить.

— Если понадобится, через меня просто перешагнут как через порог и забудут? — зарычала я, сжимая кулаки.

— Я рада, что мы друг друга поняли, — холодно улыбнулась Клюшка, — и в ваших же интересах исчезнуть до бала. Чтобы не было никаких сложностей.

— Никаких сложностей, — эхом повторила я и припомнила слова Тори, — потому что я неподходящая пара для будущего Великого герцога. Первого Великого герцога. Ведь для него уже вырастили будущую жену. Подходящую.

В последнем моём слове было столько холода и яда, что я даже не уверена, от чего Клюшка испугалась больше, от моего тона или от моих слов. Её зрачки расширились, а потом резко сузились. Леди Эвелин схватила меня за руку, больно и отрезвляюще.

Я резко поднялась и вырвала руку из её хватки. От моих резких движений она пришла в себя и смогла взять себя в руки, снова становясь собой, желчной, холодной и сдержанной старушенцией. Я смерила её прямым взглядом, чувствуя, как через мои зрачки на неё выплёскивается ледяная волна замороженной лавы прямо из моей груди.

— Хорошо, я уйду сама, добровольно и так, что меня никогда не найдут, — я буквально выплюнула эти слова, леди Эвелин нервно, словно испуганно вздрогнула, — но на бал я пойду, это моё единственное условие.

— Если удержите Константина от глупостей, — прошелестела она, сдаваясь, — и сами от них воздержитесь.

— Конечно, — прохрипела я, — всего хорошего.

Я отвернулась от неё, сдерживая поток холода из зрачков, замыкаясь на себе, чтобы удержать этот лёд, эти страшные эмоции внутри себя. Что-то мне подсказывало, что я-то выдержу это, а кто-то другой может пострадать.

Тяжесть в груди усилилась, казалось, ещё чуть-чуть, и я начну задыхаться от переполнявших душу эмоций. От ярости и гнева, клокочущих в лёгких, от подступающей к сердцу тёмной волны, такой горьковато-дымной, такой опасной и знакомой. И всё это тёмное и клокочущее покрыто глазурью из стылого снега и льда. Страшно и тяжело.

Я поспешила убраться из каморки подальше от леди Эвелин, чтобы не захлебнуться и не выплеснуть своё негодование, возмущение и обиду на трясущуюся над своими деточками старуху. Потому что Клюшка не переживёт этого. А я не хочу никому вредить.

Кажется, моя уверенность в том, что я самый опасный хищник — моё главное заблуждение. Я не хищник, я загоняемое всеми чудовище. Чудовище, которому срочно нужно научиться контролировать дар. Ксан был прав, рано или поздно дар станет неуправляемым. Рас тоже был прав. Дар требуется подчинить, иначе он поработит меня и пострадают невинные люди.

Кажется, я уже очень даже не против пойти на перемирие с отцом. Защита и обучение — это то, что мне сейчас нужно больше всего. Жаль, что я не могу так просто выйти из этой ситуации. Ещё и Ксан всё только усложняет.

Уже у самой двери я обернулась к леди Эвелин.

— Надеюсь, вы уничтожили ткань с моей кровью, — проговорила тихо, заставив напряжённую как струна Клюшку задрожать.

— Я не враг ни себе, ни уж тем более Ксану, — ответила она, — вы очень осведомлены обо всём происходящем, мисс Шин. Излишне для девушки вашего положения.

— Если вы до сих пор не уничтожили кровь или что-то с ней сделали или сделаете, вам же хуже, — зловеще протянула я, — объясняться будете с Ксаном.

— Не смей мне угрожать, девчонка! — в голосе Клюшки появились неприятные скрипучие нотки, — я забрала кровь, чтобы Тори ничего не учудила, не более.

— Это не угроза, — я медленно усмехнулась, в этот момент не чувствуя себя собой, — это предупреждение.

— Вон! — завизжала она, как лопнувшая струна.

Подскочила, указывая на дверь, нервы у неё точно сдали. Глаза бешеные, лицо покраснело. А мне вдруг даже как-то полегче стало. Тяжесть отступила, как и холод, я снова начала чувствовать себя собой. Поэтому поспешила убраться из каморки Клюшки и закрепить этот положительный эффект в собственной комнате.