– Почему бы и нет? Вообрази, что появился новый,чрезвычайно прилипчивый вирус гриппа, которым заболел всего один человек. Еслиэтот человек отсидится дома, чихая в подушку, возможно, эпидемии не будет. Ноесли прокатить этого человека в вагоне метро из одного конца города в другой,через неделю соплями изойдет вся Москва, – сказал Эссиорх.

Меф шмыгнул носом. Разговоры о чужих соплях всегда подвигалиего на это рефлекторное действие.

– Эй! Ты меня перебил! – закричал Корнелий. –Дай я про пергамент скажу! В общем, разведка донесла Троилу, что незадолго догибели Кводнон написал на пергаменте имя своего преемника и запечатал его своейпечатью. А когда после смерти Кводнона стали искать этот пергамент, оказалось,что он пропал. Спуриус подозревал в краже Лигула, а Лигул – Спуриуса… В общем,крику было много. Все искали, суетились, валили друг на друга, но пергамент таки не обнаружили.

В стену вновь забарабанили, и Корнелий, не выдержав,помчался в коридор разбираться.

– Пергамент спрятал Боватингмо? – спросил Меф.

Эссиорх кивнул.

– Скорее всего. Боватингмо имел доступ к бумагамКводнона. Он припрятал пергамент и, видимо, соображал, кому выгоднее егозагнать. Истинному наследнику, который упомянут в пергаменте, или его врагу, скоторого можно содрать больше. А пока он соображал, Лигул опередил его и предалСпуриуса…

– СЕРЬЕЗНО? КАК? – не поверил Меф.

– Лигул случайно узнал, что Спуриус должен отправитьсяв человеческий мир на встречу, и тайно, через нескольких посредников, поставилв известность свет. И когда Спуриус оказался наверху, его уже ждали златокрылые, –пояснил Эссиорх.

– Но это же подлость! – воскликнул Буслаев.

Эссиорх хмыкнул.

– А Лигул-то и не знал, что подлость! Горе-то какое!

Дверь хлопнула. В комнату ввалился Корнелий.

– Что? И этих отправил в военкомат? – спросилаДаф.

Корнелий отмахнулся. Он был красен, зол и ощупывал скулу.

– Глаз мне подбили, гады.

– Что так плохо?

– Флейтой за дверь зацепился…

Меф расхохотался. Корнелий попытался пнуть его ногой, нопромахнулся.

– Дафна, у тебя есть пятак? А этому скажи: пустьзаглохнет! – крикнул он.

Даф участливо зазвенела мелочью.

– Мне нужен царский пятак! Из настоящей меди!.. –закапризничал Корнелий. – Нету? Эх ты, сирота казанская! Тогда давай нож,только не острый и с круглым окончанием! Чего ты мне его так даешь? В морозилкусунь, а пока льда дай!

Эссиорх выждал, пока Корнелий, ругая всех занерасторопность, откочует к холодильнику, и, достав что-то из кармана, сунулМефу. Дафна увидела знакомый пергамент и – рядом с ним – эйдос, помещенный впрозрачный маленький пакет, вроде тех, в которых продают мелкие ювелирныеизделия. Пакет мешал пергаменту почувствовать близость эйдоса, но все равнопергамент беспокоился. Его серая бугристая поверхность рябила.

– Держите! Это должно быть у вас.

– Зачем? – озабоченно спросила Дафна. –Именно у нас их и будут искать! Что, свету негде их спрятать?

– Я бы и сам так поступил, но Троил приказал вернуть ихвам… Ах да, и вот! – В руке у Эссиорха появились железнодорожныебилеты. – Не опоздайте! Поезд утром.

Меф не спешил брать билеты. Служба мраку отучила его доверять,не размышляя. Склонив голову, он разглядывал Эссиорха.

– Поезд? Куда? – уточнил он.

– В Джанкой.

– Джан… чего?

– Джанкой. Небольшой городок в Крыму. Узловаяжелезнодорожная станция. В Джанкое – место я вам сообщу – есть древний камень,сохранившийся с момента творения мира. Если опустить эйдос в его трещину,камень примет на себя проклятие и очистит эйдос.

– И эйдос будет исцелен?

– Да. Он станет таким же, как и остальные эйдосы. Воттолько вернуть его Улите мы не сможем. До тех пор, пока она служит мраку ипропитана им.

– Если ставка так высока, почему Троил не послал в этотсамый Джанкой усиленный отряд златокрылых? Доставили, нашли камень, положили втрещину! Дело пяти минут, – резонно заметил Меф.

Эссиорх удрученно кивнул.

– Я сказал Троилу то же самое. Предложил, что сам изЭдема отправлюсь в Джанкой и все сделаю. Он сказал, что свет не долженвмешиваться. Слишком спорное дело. Косвенно получается, что свет защищает нетолько себя, но и интересы Лигула. Будет правильнее, если единственный эйдос, появившийсяот света и тьмы, отнесет кто-то, в ком также есть свет и тьма.

– То есть я? – логично закончил Меф.

– То есть ты, – подтвердил Эссиорх.

Меф хмыкнул. С его точки зрения, вечное стремление светаделать все правильно и законно ужасно замедляло процесс. Все равно как четыречаса стоять перед столом лучшего друга и не сметь взять с него ничего безразрешения, когда тебе нужна всего только скрепка.

– Отлично! Тогда я прямо сейчас телепортирую вДжанкой! – вызвался Меф.

– Исключено. Троил утверждает, что на любыетелепортации в Крым наложено трехдневное рассеивающее заклятие, действующее спрошлой полуночи.

– Спуриус, получается, что-то пронюхал?

Эссиорх пожал плечами:

– Не исключено.

– А если самолетом?

– Слишком опасно. Заставить самолет врезаться в землю –задачка даже не для стража, а для банального мага. Поезд безопаснее. Во всякомслучае, для тех, кто будет рядом с вами, – твердо сказал Эссиорх.

Меф оценил его честность. Для тех, кто рядом с вами, но недля вас. Принципиальное уточнение.

– Думаешь, все так серьезно? Спуриус попытается насперехватить? – спросила Дафна.

Хранитель, помедлив, кивнул.

– Более чем вероятно. Он не заинтересован, чтобы эйдосдобрался до Джанкоя. Да и пергамент ему нужен.

* * *

Когда Эссиорх с Корнелием ушли, Меф посмотрел на билеты.Поезд отходил в восемь двадцать шесть. Он подумал, что «шесть» – дань обычнойвокзальной пунктуальности. Там редко когда напишут: восемь тридцать или восемьдвадцать. Это слишком кругло. Еще пассажиры, чего доброго, решат, что поездамогут отходить когда угодно, и обнаглеют.