* * *

Периодические перебои с продовольствием в Ирландии в период с 1753 по 1801 год носили преимущественно локальный характер, и смертность от них была сравнительно низкой[244]. Серьезные проблемы возникли зимой 1782/83 года, когда холода и сырость уничтожили значительную часть урожая зерновых в разгар глубокого экономического спада. Частная благотворительность и вмешательство ирландского правительства помогли предотвратить массовый голод. Граф Карлайл, в то время лорд-лейтенант Ирландии, проигнорировав интересы торговцев зерном, наложил запрет на вывоз продовольствия в Англию и выделил 100 тысяч фунтов стерлингов на закупку импортного овса и пшеницы. Цены на еду упали почти сразу. Когда продовольственный кризис затянулся из-за суровой зимы 1783/84 года, лорд-лейтенант снова взял под личный контроль экспорт продовольствия и профинансировал оказание помощи на местном уровне в пострадавших районах. В течение десяти дней приходская система снабжала нуждающихся щедрым пайком, включавшим фунт хлеба, селедку и пинту пива на день. Число смертей оказалось намного меньшим, чем во время бедствия 1740–1742 годов. Власти преследовали ясные и гуманные цели – их приоритетом было удовлетворение первоочередных потребностей людей. По акту 1800 года об унии Великобритании и Ирландии последняя утратила политическую и законодательную автономию, а также экономическую независимость. В течение следующих десятилетий Англия активно проводила индустриализацию и значительно обошла Ирландию, где из-за конкуренции с высокоразвитой английской экономикой пострадали многие зарождающиеся отрасли. К 1841 году 40 % работающих британцев были заняты в промышленном секторе (в Ирландии этот показатель составлял всего 17 %). Одной из важных причин деиндустриализации в ирландской льняной промышленности стало внедрение трудосберегающих технологий. Новые станки и энергия пара превратили кустарные производства в большие фабрики, сосредоточенные на севере, вокруг Белфаста. До их появления тысячи мелких предпринимателей жили за счет небольших участков земли, ткачества и прядения. Теперь, лишившись важного источника дохода, они оказались в полной зависимости от своих крошечных ферм, и прежде всего – от картофеля. А британские власти в неурожайные годы были менее склонны к состраданию, чем их ирландские правопредшественники.

От сельского хозяйства Ирландии, которое производило достаточно мяса, молока и хлеба, чтобы накормить 2 миллиона человек, теперь требовалось направлять на экспорт четверть зерна и значительную часть поголовья скота. Ирландия стала житницей Англии: ирландские овес и пшеница способствовали поддержанию низких цен на английский хлеб, в то время как большинство ирландцев питались картофелем, растущим на арендованных землях, и едва сводили концы с концами. Нигде в Европе жизнь людей не зависела от урожая настолько сильно. А из-за структуры землевладения картофель выращивался на столь небольших участках, что почти никто из арендаторов не мог производить его с избытком.

Картофель оказался ненадежной страховкой от продовольственного дефицита. Более 65 тысяч человек умерли от голода и сопутствующих болезней в 1816-м «году без лета». Многие из них погибли потому, что британские власти решили не прекращать экспорт зерна, хотя эта мера ранее уже доказывала свою эффективность. Главный секретарь по делам Ирландии Роберт Пиль обосновывал это тем, что если государство возьмет на себя основную ответственность за помощь голодающим, то снизится активность частных благотворителей. В июне 1817 года он издал нелепый манифест о том, что «лица из высших кругов общества должны прекратить употреблять картофель в своих семьях и снизить выдачу овса лошадям»[245].

* * *

К 1820 году многообразие сортов картофеля, поддерживавших ирландцев в прежние времена, снизилось. Самыми популярными сортами были блэк, эппл и кап; особенно выделялся эппл с темно-зеленой ботвой и округлыми клубнями – мучнистыми, обладающими богатым вкусом и по консистенции напоминающими хлеб. Эти стойкие и продуктивные сорта начали вырождаться из-за беспорядочного скрещивания в начале XIX века. Они уступили место печально известному ламперу, или конскому картофелю, который был выведен в Англии в качестве корма для животных. Он обладал высокой урожайностью и хорошо рос на бедных почвах, что было важным фактором, когда люди стали возделывать каждый клочок земли. К 1835 году грубые и водянистые клубни стали обычной пищей бедняков и скота на большей части юга и запада Ирландии. Мало кто отзывался о лампере хорошо. Генри Даттон описывал этот сорт так: «Он более продуктивен даже с минимальным удобрением… но это скверная пища для любого существа; даже свиньи, как мне говорили, не будут его есть, если смогут добыть что-то другое»[246].

Артур Юнг, путешествовавший по Ирландии в 1779 году, с восторгом писал о картофеле и о том, как он кормит целый народ. Но по мере того как население росло, а урожайность падала, недостатки картофеля становились очевидными. Лампер не хранился до следующего года, поэтому нельзя было рассчитывать на прошлогодние запасы как на подушку безопасности в случае неурожая. Поэтому у бедных ирландцев, уже живших на низкосортном картофеле с сомнительной пищевой ценностью, не было продовольственных резервов. Кроме того, не хватало земли. Население Ирландии быстро увеличивалось и стало превышать половину населения Англии вместе с Уэльсом. Это серьезно осложняло ситуацию с сельскохозяйственными угодьями, тем более что крупные фермеры все чаще выращивали на своих землях зерно и скот на экспорт. Такие перемены вынуждали бедняков уходить выше в горы и обрабатывать все менее плодородные участки. Урожайность неизбежно падала. В голодные летние месяцы люди испытывали искушение съесть семенной картофель или даже выкопать едва сформировавшиеся клубни. Год за годом положение ухудшалось, и тысячи ирландцев мигрировали в Северную Америку, чтобы избежать бедствий на родине. Многие публицисты по обе стороны Ирландского моря предрекали апокалипсис. «Положение Ирландии становится все хуже и хуже», – писал Джон Уиггинс в статье «Чудовищные страдания Ирландии», опубликованной в 1844 году. Ирландия была «домом, построенным на песке… который должен неминуемо рухнуть, когда подуют ветры и поднимутся волны, или даже при первых признаках бури»[247]. Он призывал к немедленным действиям.