– Валя, – вдруг решилась Майя, – Валюша, ступайодна, ты ведь Ингу знаешь, а я... Я тоже тут подожду...

Валя хотела было возразить, но потом осеклась.

– Ладно, только вы меня тут не бросайте, дождитесь!

– Господь с тобой, Валя! – укоризненно воскликнула Майяи залилась краской.

Борис Андрианович вдруг заволновался. Майя так нравиласьему, что даже в горле пересохло.

– Какая милая женщина, – смущенно проговорил он, глядявслед Вале.

– Да, я рада, что познакомилась с ней, она теплая такая...

– Ничего, если я закурю? – охрипшим голосом спросил он.

– Курите, пожалуйста, я привыкла.

– Ваш муж курит?

– Я давно в разводе, и муж как раз не курил. Курилиродители, их друзья, да и у нас в агентстве почти все курят.

– В каком агентстве?

– Я работаю в рекламном агентстве.

– Не может быть!

– Почему? – удивилась Майя.

– Мне всегда казалось, что люди, работающие в рекламе, доужаса наглые и могут прошибить лбом любую стену, даже Великую Китайскую, но квам все это явно не относится.

– Это правда, – улыбнулась Майя, – но я не агент,я, собственно, что-то вроде редактора, я слежу, чтобы рекламные тексты былиграмотными, ну иногда и сама сочиняю слоганы...

– Что вы закончили? Филфак или пединститут?

– Филфак, а как вы догадались?

– Интуитивно, – улыбнулся он. – Майя, в этом годупраздники такие длинные... Вы на лыжах ходите?

– Давно уж не ходила.

– А театр любите?

– Да нет... А вы что, меня клеите? – неожиданно дажедля самой себя спросила она.

А он жутко обрадовался.

– Ага, я вас клею или кадрю, как вам больше нравится! Иливам это не по душе?

– По душе, – тихо сказала Майя и потупилась.

– Майя, вы мне ужасно нравитесь.

Он взял ее руку и поцеловал в ладонь. Она вздрогнула.Подняла на него глаза. Он смотрел так ласково, так взволнованно, что ейнемедленно захотелось обнять его, прижаться к нему... Что это? Долгожданноеновогоднее чудо? Нет, чудес не бывает, а новогодние чудеса кончаются плохо, отних потом долго еще болит сердце и, как пишут в романах, «кровоточит душа». Аэтот даже не скрывает, что женат, значит, может предложить только адюльтер...Конечно, адюльтер все же лучше, чем ничего, но я устала. Я больше не хочу...

Он сразу заметил, что она вдруг погасла. Я сделал что-то нетак, я поторопился, с ней, видимо, надо иначе... Что ж, она того стоит.

Из подъезда выбежала Валя.

– Облом! – воскликнула она, садясь в машину. –Инга уехала по контракту в Арабские Эмираты.

– Господи, несчастный ребенок! – огорчилась Майя.

– Давай попробуем папаше звякнуть, – напомнила Валя.

Но телефон был по-прежнему выключен.

– Вот ублюдок! Просто зла не хватает, своими бы рукамиудавила! – горячилась Валя.

– Вот что, девушки, есть идея! – подал голос БорисАндрианович. – Папаша этот обещал забрать девочку четвертого числа, азавтра только еще второе. Посему предлагаю умотать ребенка по всяким зрелищныммероприятиям, чтобы ей некогда было грустить. Цирк, дельфинарий, уголок Дурова,да мало ли что можно придумать! А если еще взять Валечкину команду...

– С моей командой ничего не выйдет, мы завтра с утречка вКовров уезжаем, к Николашиным родителям.

– Жаль, но ничего, мы с Маечкой и вдвоем ее умотаем так, чтоспать будет без задних ног и ни о чем не вспомнит!

– Вот сразу понятно, что сыну вашему двадцать пятьлет, – улыбнулась Валя. – Где вы билеты на все это достанете?

– Достану, не сомневайтесь, у меня такой блат! – веселовоскликнул Борис Андрианович. – Дайте мне ваш телефон, Майя, и я вечеромсообщу вам программу на завтра. Думаю, с утра мы Василису отправим накакую-нибудь елку...

– Не уверена, что ей это будет интересно, – заметилаМайя, – она – компьютерный ребенок.

– Думаете? Ну что ж, к чертям елку. Пойдем в зоопарк или ещекуда-то. – Он остановился на светофоре, вынул из кармана сотовыйтелефон. – Говорите ваш номер, Майя.

Ей понравилось его предложение развлекать Василису на всюкатушку. Придется дать ему телефон, но как только Василису заберут, я егопошлю... Не надо мне таких радостей, ни к чему. Хватит с меня! Он неукладывается в сценарий... Слишком уж банально... Искать подход к женщине черезребенка, пусть даже чужого... Да, на этот раз я использую его. Меня достаточночасто использовали, теперь моя очередь. Он, кажется, не из тех, кто будет вслучае отказа вести себя по-хамски. Вот и отлично.

У Василисы сделалось такое грустное лицо, когда ей сообщили,что мать в отъезде.

– Тетя Майя, а можно я сейчас к вам пойду? – спросилаона дрожащим голосом.

– Конечно, я за тобой и пришла! – нарочито бодрозаявила Майя.

– Спасибо!

Майя сама едва сдерживала слезы.

– Ты есть хочешь?

– Нет, Николай Иванович нас покормил.

– А пирожное?

– Нет, спасибо.

– А хочешь, я тебе какой-нибудь фильм поставлю?

– На видео?

– Да.

– У вас разве есть детские?

– А ты только детские смотришь?

– Нет, конечно, просто папа дает мне только детские. Нокогда его нет, я всякие смотрю. Некоторые он убирает на верхнюю полку в шкаф,но достать не проблема. Я думала, там у него интересное, про любовь... Аоказывается, про войну и про бандитов, совсем неинтересно.

– А ты любишь про любовь?

– Ага!

– А хочешь, я тебе поставлю один спектакль, очень веселый,тебе понравится. Я его видела в театре, когда была младше тебя, и до сих поробожаю.

– Про любовь?

– И про любовь тоже.

– Хорошо. Спасибо, тетя Майя.

– Знаешь, ты зови меня просто Майя.

– Хорошо. А вы со мной тоже будете смотреть?

– Обязательно.

И Майя поставила ей «Хануму». Они сели рядышком на диван.Майя принесла два пакетика фисташек и бутылку кока-колы.

– Ну вот, теперь можно смотреть!

Ей было немного тревожно. Вдруг девочке станет скучно, вдругвозникнет непонимание, но нет. Сначала Василиса весело смеялась над пьянымкнязем в исполнении блистательного Стржельчика, а потом полностью погрузилась ватмосферу старого Тифлиса, изредка задавая Майе вопросы, и в какой-то моментМайя вдруг почувствовала, что девочка радуется, по-настоящему радуется! Радуетсяискусству! Чему еще может радоваться эта бедняжка, пусть невольно, ноподкинутая чужой тетке? А Василиса уже подпевала дивной Людмиле Макаровой: «Стой поры, как создан свет, лучше свахи в мире нет, я в работе день-деньской,продолжаю род людской!» И Майя, бесчисленное множество раз видевшая спектакль,вновь преклонилась перед гением Товстоногова. И ведь не Шекспир, не классика, апустячок, водевиль, но это настоящий Театр! С большой буквы!