– Именно потому, что я считаю, именно поэтому скажу – нет.

Кнор обыграла значение слова «счет». Но Вяземская решила во что бы то ни стало добиться своего. Ей было необходимо разговорить Кнор и сбить с нее спесь. И потом, Ольга Евгеньевна искренне думала, что бутылка шампанского не повредит. Ну, такое милое «sorry» от принимающей стороны.

– Софа, это не такие большие расходы. Двадцать бутылок шампанского. Не самого дорогого, но приличного. Сколько всего это получится…

– Я же сказала – нет! – Кнор повернулась к Вяземской лицом, и та удивилась раздражению, которое было на нем написано.

– Тогда я поговорю с Никитой. Он как-то адекватнее реагирует на все происходящее. И вообще, подумаешь, воды нет. Да, ЧП, да, авария. Ну и что? Бывает со всеми. Я, между прочим, однажды на самолет опоздала, поскольку из-за дождей размыло насыпь железнодорожных путей. А местные власти не успели вовремя организовать автобусное сообщение. И что? Да, пришлось поволноваться, но впечатление от поездки у меня не испортилось. Бывает же всякое.

– Не бывает. Не должно. А если ты берешься что-то делать, нужно все учитывать. И вообще, что это за город, в котором с водой такие проблемы?!

– Старый город, со своими проблемами, – сухо ответила Вяземская, она уже поняла, куда клонит подруга.

– А то я не была в старых городах. Да вся Европа старая, я столько путешествовала, ни разу не было такого.

– А у нас бывает, – расхохоталась Вяземская. Она специально рассмеялась, чтобы позлить Кнор. Ольга Евгеньевна знала это «мухоморное» настроение подруги, но хотела с самого начала дать понять, что, если они работают вместе, никто не имеет права срывать на другом злость. Еще Никита может это сделать – он все-таки вложил сюда кучу денег и является владельцем. А они, три подруги, абсолютно в равных правах, и у них равные обязанности. И никто пока их не отказывался исполнять. Отсутствие воды – это форс-мажор в данных обстоятельствах. И пользоваться моментом, чтобы создать комплекс вины у окружающих, – такое у Софы не пройдет.

– А что ты смеешься?! Ты понимаешь, что этот инцидент может поставить под вопрос всю нашу деятельность? К нам могут вообще не ездить больше! – Кнор наконец оторвалась от компьютера.

– Почему это? Можно подумать, люди не понимают подобных обстоятельств?!

– Понимают, но не хотят, чтобы они их касались.

– Софа, ты сильно преувеличиваешь серьезность случившегося!

Вяземская сама так не считала, но обида на Кнор, которая вела себя совсем не по-партнерски, была сильна.

– Посмотрим, во всяком случае, еще одна такая история, и я умываю руки! Я не хочу иметь репутацию лгуньи и вообще мутного человека. Мы обещаем бог знает какие удобства, а на деле…

– На деле ты просто срываешь сейчас на мне свое раздражение. Это – дурно. Оставайся со своей злостью наедине. – Вяземская вдруг почувствовала, как к горлу подступают слезы. Она так старалась восстановить бодрость духа, ей так хотелось верить в то, что у них все получится, получается, несмотря на трудности, а Кнор «топила» эти надежды да еще и намекала, что здесь есть чья-то вина.

– Ольга Евгеньевна, я вас искал! – Вяземская еще не успела прикрыть дверь в кабинет Кнор, как появился Юрий Петрович.

– А я здесь! – Она сейчас была очень рада видеть этого бодрого оптимиста.

– Все хорошо! Вода пошла, бойлеры я включил, так что гостей можно возвращать в номера. Надо сказать, вам удалось справиться с проблемой очень быстро. Еще и часа дня нет.

– Огромное вам спасибо, если бы не вы, все бы затянулось.

– Что вы, Ольга Евгеньевна, это заслуга Никиты. Это он сообразил, что надо вызвать цистерны с водой. Кстати, идея просто на пять. Но, конечно…

Остаток фразы Юрия Петровича Софья Леопольдовна уже не слышала, Вяземская решительно прикрыла дверь. Но и этого было достаточно. «Пока Софа злится и воображает невесть что из себя, мы тут одной дружной компанией решаем проблемы!» – сказала сама себе довольная Вяземская, а вслух произнесла:

– Да, горничные, видимо, без меня справятся, а мы с вами давайте хоть что-то съедим, я же сегодня еще ничего не ела. Пойдемте к Зине на кухню, небось не прогонит!

– С удовольствием, работа на морозе добавляет аппетита!

Они спустились в ресторан и заглянули на кухню. Здесь был аврал, Лопахина не отсиживалась в кабинете, она работала наравне с остальными.

– Леля, привет, ни минуты нет! Надо успеть все к приезду гостей.

– О, я думаю, что раньше позднего вечера их нечего ждать! – рассмеялся Юрий Петрович. – Судя по планам Никиты!

– И слава богу, когда выбиваешься из графика – все идет не так, как надо! Но кое-что я уже могу предложить! Особенно вам, Юрий Петрович!

– Что же именно?!

– Зайца в горшочке под сметанным соусом.

– Кролика, вы хотели сказать, уважаемая Зинаида Алексеевна, – рассмеялся Юрий Петрович.

– Зайца, зайца! – улыбнулась Лопахина.

– Зина, мы не хотели бы мешать! – Вяземская указала на суету, которая здесь царила.

– Леля, вам сейчас девочки все принесут в кабинет. Тут у нас, извините, уборка и прочее.

– Точно, Юрий Петрович, пойдемте ко мне. Там вы передохнете, и перекусим вместе! Зина, спасибо. Хорошо, что ты не злая, а то Софа сидит и прямо как чайник на плите пыхтит.

– Знаю, я уже ей предложила кофе, так она не поблагодарила, а только фыркнула. Ничего, успокоится, характер у нее такой.

Вяземская с Юрием Петровичем удобно устроились в кабинете, а через двадцать минут им принесли обед.

– Вот это да! – Юрий Петрович оценил сервировку. Самое большое впечатление на него произвели те самые горшочки с тушеным кроликом.

– Тут белые грибы. Сметана. Очень вкусно! – попробовал он.

– Зина мастерица. Она не только пироги умеет печь.

– Ей вообще нравится заниматься рестораном. Это заметно, – кивнул Юрий Петрович.

– Почему вы так думаете?

– Ну, все люди работают на результат. Это нормально – всем надо жить, всем нужны деньги. Но когда человек получает еще удовольствие от самого процесса, это говорит о том, что выгода не самое главное для него.

– Согласна. – Вяземская задумалась. Она была рада, что потихоньку жизнь отеля возвращается в свое русло. Ольга Евгеньевна понимала, что и комнаты будут убраны отлично, и ресторан покажет, на что способны повара, Вяземскую огорчала только стычка с Кнор. И даже соображение, что рано или поздно они помирятся – все-таки знают друг друга много лет, – не утешало. Было что-то нехорошее, злое и высокомерное в поведении подруги. А Ольга Евгеньевна, человек очень деликатный и трепетный, злости боялась больше всего.

– О чем вы это печалитесь? – Юрий Петрович оторвался от кролика с белыми грибами и сметаной.