В этот первый день программа была маленькая, после обеда гостям дали на отдых полтора часа, а потом подъехал автобус, и все отправились в Москву. Вечерняя, украшенная иллюминацией зимняя Москва должна была стать тем самым ярким впечатлением, о котором потом, через некоторое время, будет чаще всего вспоминаться.

– Ох, ну, лиха беда начало! – Усталая Лопахина сидела в своем кабинете и потягивала наливку Юрия Петровича. Напротив сидела Вяземская. Она сбросила туфли на шпильках и с наслаждением шевелила освобожденными пальцами.

– Все нормально будет, – проговорила Ольга Евгеньевна и сделала глоток чая. Ей пить не полагалось. Именно она будет встречать поздно вечером гостей, вернувшихся из Москвы.

– Ну, теперь мы Софу не дождемся, она сама заговорится и дочь заговорит. Бедная Аня.

– Ты заметила, как они встретились? Софа даже побледнела.

– Леля, тебе показалось. Софа не бледнеет. И не краснеет. У нее самообладания хватит на четверых. Не женщина, а кремень. И еще дочери сразу же замечание сделала.

– Вот это уже было лишнее. Могла и промолчать. В конце концов, эти брюки Аню совсем не портят.

– Это тебе так кажется. Ты же знаешь Софу. И чужого не пощадит, и своего.

– Интересно, что же такое случилось? – только некоторая доза наливки позволила прорваться лопахинскому любопытству.

Впрочем, гадать им не пришлось. Кнор появилась внезапно, решительно хлопнув дверью.

– Так, отдыхаем? Правильно. Наши гости приедут без ног. Я наказала водителю объехать все, что можно. И обязательно на Воробьевы горы, там они чуть-чуть погуляют, приедут и сразу спать. А завтра…

– Софа, все нормально? Как Аня?

– Нормально, – Софья Леопольдовна запнулась. – Более чем нормально, она с этим своим Хайнрихом разводится. Почти уже развелась. Там остались формальности.

– О! – Лопахина подвинула подруге рюмку с наливкой.

– Нет, спасибо, мне бы валокординчика.

– Слушай, не переживай. Ну, может, еще не все потеряно. Аня погостит у тебя, глядишь, и переменит решение, или он одумается…

– Не дай бог. Я только приветствую этот развод. Разные они. Совсем. Я вообще удивляюсь, как они прожили эти годы.

Подруги не нашлись, что сказать. Скрытная Софья Леопольдовна о многом не говорила, держала в себе, и вот сейчас подруги узнают, что она рада тому, что иные сочли бы бедой.

– Ну, тогда все нормально, – Вяземская улыбнулась, – решение Ани и твое отношение к этому не входят в противоречие. Значит, пусть все идет как идет.

– Да, – согласилась Кнор и вздохнула.

– Только наберись терпения пережить это, – правильно поняла ее вздох Лопахина.

Гости вернулись поздно, усталые, но все такие же говорливые. Вяземская их встречала с улыбкой и напутствием доброй ночи. Около часа ночи в окнах второго этажа погас свет.

– Ну, подруги, с почином! Я – спать. Завтра рано вставать.

И они разбрелись по своим комнатам.

Будильник прозвенел в пять часов. Вяземская испугалась, что всех перебудила, но за дверью уже слышались шаги.

– Господи, да как же я забыла! Лопахина в ресторан спешит – завтрак и обед готовить. Вот только Софу мы разбудили.

Ольга Евгеньевна встала так рано, поскольку решила, что должна сменить девушку Оксану в семь часов. Мало ли что может с утра понадобиться гостям. Впрочем, уже через пятнадцать минут стало ясно, что гостям понадобится то, без чего жизнь на земле невозможна, а именно вода. Но вот ее-то как раз и не было. Ольга Евгеньевна открыла и закрыла кран, потом включила и выключила душ. Результата не было. «О господи, и зачем я встала так рано?! Можно было еще поспать, да и постояльцы не проснутся раньше семи», – подумала с досадой Вяземская, и тут ее охватила паника. Она бросилась искать халат, не найдя же, выскочила из своей спальни прямо в ночной рубашке:

– Девочки, воды нет! Вообще никакой! – в отчаянии прокричала она.

– Знаем уже, знаем! – ответила Лопахина. – Я ничего не смогу приготовить! Даже руки не смогу помыть на кухне!

– Господи, что делать?! – Вяземская вдруг посмотрела на Кнор, которая единственная из них была в халате. Но всем своим видом – в остроносых домашних шлепанцах, с малюсеньким хвостиком на голове – она почему-то напоминала графа Суворова. Вяземская от неожиданности даже хихикнула и тут же пожалела об этом.

– Что ты смеешься?! Представляешь – двадцать неумытых немецких пенсионеров?! – выговорила ей тут же Кнор.

– Софа, зачем ты кричишь на меня, я же не виновата, что нет воды!

– О господи! – Софья Леопольдовна драматически заломила руки. – Столько договариваться, убеждать, убедить, так готовиться и зависеть от форменного коммунального безобразия! Вы мне скажите, когда это кончится?! Когда будут нормальные трубы, когда будет вода круглый год и круглые сутки?!

– Софа, не ори! – Лопахина не выдержала. – Мы живем здесь достаточно долго, и за все время только один раз такое случилось!

– Я не ору! – Кнор даже не понизила голос. – Ну что же? Будем обтираться снегом? Чай тоже из талой воды кипятить?

Стало понятно, что она потрясена случившимся. Что угодно можно было предположить, какого угодно «прокола» ожидать, но чтобы произошло такое ЧП, на которое вообще повлиять нельзя?!

– А что касается прошедших месяцев, так должна тебе напомнить: такое случалось три раза. Только тогда воду давали быстро. А сейчас неизвестно как будет. – Кнор не могла успокоиться.

– Наверное, надо позвонить куда-нибудь, – робко предложила Вяземская.

– Не стоит. Все еще спят. Лучше пиши объявление, что гости будут закаляться и обтираться снегом. Благо он свежий выпал.

Подруги посмотрели в окно. Там в предрассветной зимней тишине падал крупный снег. Его неровные лепешки тихо ложились на дорогу и лапы елей. И таким контрастом с их общим психозом была эта картина, что все невольно рассмеялись.

– Надо Никиту разбудить. Он всех знает, хоть какая-нибудь информация будет. Людям все равно придется что-то объяснять.

– Или в баню везти. В другой район. – Кнор в отчаянии махнула рукой и пошла к себе.

– Зина, а ведь это конец. Понимаешь, конец. Люди приехали отдыхать, и они не поймут всего этого. – Ольга Евгеньевна присела на диван.

Лопахиной вдруг стало ее жалко.

– Леля, не переживай, мы сейчас с тобой что-нибудь придумаем. Вот сварим себе кофейку и…

– Не придумаем, – отозвалась Вяземская.

– Почему?

– Потому что кофейку не сварим. Воды нет, – уныло ответила Ольга Евгеньевна. – Я пойду к себе.

Вяземская вошла в комнату вовремя. Ее телефон, спрятанный глубоко под подушку, звонил не переставая.