– Как же такое возможно? – спросила Инэвера. – Взрыв произошел средь бела дня – это не могла быть магия хора.

– Думаю, чины применили петарды.

– Петарды?

– Чиновы шутихи, – пояснил Аббан. – Наши фейерверки изготовлены в основном из жидкостей и масел, но у чинов есть порошки. Главным образом для света и грохота в праздники, но если их закатать в бумагу и сделать шашки, то они полезны при добыче руды и строительстве. Я видел, как Лиша Свиток с превеликим эффектом использовала их против алагай.

Инэвера поморщилась, на миг забывшись. Она быстро вернула маску невозмутимости, но хаффит, несомненно, умышленно назвал это имя и отследил ее реакцию.

– Упоминая это имя, ты рискуешь сильнее, чем без доклада приблизившись к моей опочивальне, – сказала она. – Не думай, будто я настолько глупа, чтобы проморгать твое содействие моему мужу в его опрометчивой связи с северной шлюхой.

Аббан пожал плечами, не потрудившись отрицать очевидное.

– В настоящее время Лиша Свиток – наименьшая забота Дамаджах.

«Если бы», – подумала Инэвера.

– Мне нужны подробные материалы об изготовлении этих шутих.

Аббан протяжно выдохнул:

– Это будет трудно, Дамаджах. Сами-то шашки у меня есть, несколько штук, я конфисковал их на рудниках, которые мы взяли, когда Избавитель возвестил рождение Дара Эверама, но их изготовление остается тайной. У чинов принято, чтобы травницы передавали подмастерьям свои знания устно, а не письменно.

– И ни шпионы, ни подкуп не помогли тебе выведать формулу? – спросила Инэвера. – Я разочарована.

Аббан пожал плечами:

– Это редкое умение даже среди травниц, и все они отрицают свою осведомленность. Они неглупы и понимают, что мы обратим их знания против них же.

– Я выдам тебе ордера на арест, – сказала Инэвера. – Если женщины неподкупны, допроси их строже. И принеси мне образчики этих шутих. Это слишком мощное оружие для чинов.

– Обращайся с ним крайне осторожно, Дамаджах, – предостерег Аббан. – Двое моих людей погибли при взрыве, когда стронули с места партию, слишком долго пролежавшую на складе.

– У нас есть подозреваемые в этом преступлении?

Аббан помотал головой.

– Запал у шутих короткий, но никто не заметил, чтобы кто-нибудь убегал от здания перед взрывом. Среди убитых были чины. Один из них наверняка поджег фитиль и принял мученичество.

– Значит, в чинах все-таки есть сталь, – сказала Инэвера. – Жаль, что они тратят ее на Дневную войну, а не на алагай’шарак.

– Дамаджи этого не снесут, – заметил Аббан. – Дар Эверама зальется кровью.

– И больше людей переметнется к Джайану, – кивнула Инэвера. – Его шарумы захватят в городе власть, и ничто их не остановит.

– Ради его же, города, защиты, – подхватил Аббан, и сарказма было больше в его ауре, чем в словах.

– Именно, – согласилась Инэвера.

– Тем больше причин отослать его подальше, – сказал Аббан.

Инэвера вгляделась в него. Ничто ей не было желаннее, но как?.. Вот оно. Она прочла ответ в его ауре. Умный Аббан обзавелся планом. Или по крайней мере, так думал.

– Выкладывай, хаффит, – резко скомандовала она.

– Лактон, – улыбнулся Аббан.

И это план? Наверно, Инэвера переоценила хаффита.

– Не думаешь же ты, что Лактон остался первоочередной целью, когда Ахман исчез, а за дворцовыми стенами вспыхнул бунт?

– Остался тем более, – возразил Аббан. – Через две с небольшим недели лактонцы повезут своему герцогу оброк. Нам нужно это продовольствие, Дамаджах. Я не знаю, как сказать убедительнее. Если алагай продолжат истреблять наши запасы, этот оброк – единственное, что позволит войскам пережить зиму. Вся подготовка уже завершена.

– И как мне убедить шарум ка и дамаджи отправить воинов в тяжелый недельный поход, когда Шарик Хора еще объят пламенем? – спросила Инэвера.

– Ха! – Аббан указал на ее мешочек с хора. – Помаши костями и скажи, что за диверсиями стоят докмейстеры. Потребуй, чтобы твой старший сын стал молотом Эверама – сокрушил их и занял город.

Инэвера вскинула брови:

– Ты предлагаешь мне обмануть совет дамаджи лживыми предсказаниями священных костей?

– Полно, Дамаджах, – улыбнулся Аббан. – Не оскорбляй нас обоих.

Инэвера не удержалась от смеха. Ей отчаянно не хотелось признавать, но хаффит начинал ей нравиться. В его идее был смысл.

Она опустила левую руку в мешочек с костями, а правой обнажила кривой кинжал.

– Протяни руку.

Хаффит заметно побледнел, но не посмел отказаться. Когда хора смочились его кровью, он с ужасом, завороженно стал смотреть, как их встряхивают и они начинают светиться.

– Эверам, Создатель Небес и Ала, Дарующий Свет и Жизнь, Твоим детям нужен совет. Последовать ли нам плану хаффита и атаковать озерный город?

Инэвера бросила кости, и они вспыхнули, отклонившись от естественной траектории, когда ими завладела магия. Зрелище было привычным для Инэверы, но Аббан перестал дышать, пока она изучала символы.

«Шарумы растерзают друг друга, если не обретут общего врага».

Удивительно внятный ответ на фоне последних, туманных, но все равно неопределенный. Кости замерли, не подтвердив его последним перекатом.

Она метнула их вторично.

– Эверам, Создатель Небес и Ала, Дарующий Свет и Жизнь, Твоим детям нужен совет. Будет ли успешным нападение на Лактон?

«Озерный город не удастся взять легко и не проявив мудрости».

Инэвера уставилась на символы. С мудростью в армиях Избавителя было туго.

– Что они говорят? – спросил Аббан.

Инэвера молча собрала кости. Затем сказала:

– Этот вариант не устраняет мятежа под боком и чреват риском, что Джайан вернется со славой и еще большим правом на трон.

Ауру Аббана затопило облегчение. Он решил, что убедил собеседницу.

– Без Джайана тебе будет проще искоренить заговор. Это возможность укрепить твою власть. – Он осклабился. – Быть может, нам повезет и он словит заблудившуюся стрелу.

Инэвера ударила его, расцарапав в кровь, и жирный хаффит слетел с подушек. Лицо исказилось в болезненной гримасе, глаза округлились от страха.

Инэвера наставила на него палец, и кольцо вспыхнуло безвредным, но слепящим меточным светом.

– Как бы он мне не досаждал, думай, что говоришь, хаффит, когда речь идет о моем старшем сыне.

Аббан кивнул, перекатился, скривив лицо, на колени и уткнулся лбом в пол.

– Прошу простить, Дамаджах. Я не хотел оскорбить.

– Если я хоть немного пожалею об этом решении, хаффит, ты пожалеешь тысячекратно. Теперь убирайся отсюда. Скоро соберется совет, и я не хочу, чтобы тебя увидели крадущимся из моих покоев.

Хаффит подобрал костыль и захромал прочь со всей скоростью, какую позволяла больная нога.

Когда за ним закрылась дверь, Инэвера снова склонилась над костями. Она справлялась о судьбе мужа лишь на исходе дня, но больше не могла ждать. Последняя диверсия и безумный план Аббана угрожали изгнать из памяти наступивший первый день Ущерба. Уподобься он предыдущему, ее народу повезет, если люди