Но, конечно же, Америку теперь ждали не только экспорт английского уклада, а, вместе с ним, и кризис по-английски. Расслоение масонства в Англии нашло отголосок и в американских колониях: наряду со старыми английскими ложами здесь появились шотландские и ирландские ложи, а также английские ложи «старого устава», не признававшие авторитета первой Великой Лондонской ложи. Наконец, вместе с английскими войсками во время французских и индейских войн стали перемещаться в Америку и странствующие военные ложи, тоже большей частью «старого устава». Все эти новоприезжие ложи выгодно отличались от прежних большей демократичностью и доступностью: тогда как филиалы первой английской ограничивали свой состав почти исключительно представителями высшего света, ложи «старого устава» охотно открывали двери простым офицерам, морякам, купцам средней руки и даже ремесленникам.

Вторую американскую особенность тоже нетрудно угадать: конечно же, это растущая, как на дрожжах, демократичность. Великая ложа в Лондоне с гораздо меньшей щепетильностью раздавала свои патенты, чем это делала ее современница «старого устава». Немудрено, что при первом появлении в Америке это «старое» масонство получило перед исконным английским решительный перевес. Оно попросту брало количеством, обгоняло своим ростом. В результате многие филиалы исконного масонства меняли свой ритуал или закрывались по мере того, как их состав перекочевывал к называющим себя «старыми».

Результирующая картина оказалась практически такой же печальной, как и в метрополии. Перед началом революции в Америке числилось восемь великих лож: три уже известные нам (две в Массачусетсе и одна в Пенсильвании) и другие пять — в Нью-Йорке, в Вирджинии, в Джорджии и в обеих Каролинах. В почти всех колониях конкурировали различные ритуалы, перекрещивались влияния разных центров. В Вирджинии, например, до возникновения там местной Великой ложи (в 1777 году) масонские ложи основывались и по хартиям Массачусетской Великой ложи «новых», и по хартиям Пенсильванской ложи «старых», и по хартиям Великой Шотландской ложи. В одной из этих шотландских лож, основанной в 1752 году в маленькой деревушке Фредериксбург, 4 ноября 1752 года был принят в масонство молодой майор королевской армии, будущий герой освободительной войны Джордж Вашингтон.

Знакомясь с масонством, невозможно обойти стороной легенду, которая краеугольным камнем лежит в его основе. Легенда о Хираме, или Адонираме, или Хираме Абиффе, главном мастере строительства Соломонова храма, переняла некоторые штрихи легенд о Соломоне и строительстве Иерусалимского храма, ходивших в христианской Европе Средних веков. Предания о Соломоновом храме, его великолепии, о чудесных подробностях его строения, удивительном искусстве главного мастера были чрезвычайно распространены в Средневековье и, без сомнения, были известны и старым каменщикам. Новейшие масоны, естественно, могли развить свою легенду на почве этих преданий, близких к специальности цеха. Хираму-каменщику приписывали даже изобретение масонских слов и знаков.

Имя Хирам не выдумано масонами, в Библии оно встречается трижды, и, что характерно, именно в приложении к строительству храма Соломона. По масонскому рассказу, «Хирам, главный строитель Соломонова храма, имел столько рабочих, с которыми ему нужно было расплачиваться, что ему невозможно было знать их всех. Поэтому каждой степени или классу рабочих он дал особенный знак и слово, по которым он легче мог различать их, чтобы платить им различное жалованье». Эти слова и знаки стали потом принадлежностью и тайными приметами различных масонских степеней (или «градусов»).

Всего групп, на которые Хирам разделил всех рабочих (по характеру приложения их сил), было три: входящие подмастерья, товарищи ремесленники и мастера каменщики (то бишь, в масонской традиции — мастера масоны). Каждой группе он дал пароль, с помощью которого можно было быстро определить принадлежность работника. Хотя все были разделены по их умению, некоторые остались недовольны, потому что претендовали на более высокое положение, нежели то, которое отвечало их способностям. Наконец, три товарища ремесленника, более смелые, чем другие члены их группы, решили силой заставить Хирама открыть им пароль степени мастера. Зная, что Хирам в полдень всегда ходит молиться в незаконченную Святая Святых, эти разбойники, чьи имена были Джубела, Джубело и Джубелум, подкараулили его у главных ворот храма, по одному человеку с разных сторон. Хирам, готовый оставить храм через южный вход, внезапно столкнулся с Джубелой, вооруженным линейкой длиной в 24 дюйма. В ответ на отказ Хирама открыть ему «слово мастера», разбойник линейкой ударил мастера в горло, и раненый Хирам побежал к западным воротам. Но там его ждал Джубело с подобным же требованием и, получив отказ, ударил мастера угольником в грудь. Изнемогающий Хирам попытался ускользнуть через восточные ворота, где его встретил Джубелум и нанес мастеру удар молотком между глаз, в результате чего тот умер.

Тогда товарищи ремесленники, убившие мастера, похоронили его тело под горой Мориа, а на могиле посадили ветку акации. Убийцы после этого пытались убежать в Эфиопию, но порт оказался закрыт. Все три преступника были схвачены и после признания казнены. Три группы были посланы Соломоном искать тело мастера, и одна из них обнаружила могилу с зеленым ростком на ней. После того как входящие подмастерья и товарищи ремесленники не смогли оживить своего мастера, он был поднят мастером масоном «сильной хваткой львиных лап».

«Строителю», прошедшему обряд посвящения, открывалось истинное имя мастера масона: Хирам Абифф означает «Мой Отец, Универсальный Дух, единый в сущности, тройной в аспектах». Таким образом, убитый мастер — это тип космического мученика, распятого духа добра, умирающего бога, мистерии которого празднуются по всему миру.

Это, несомненно, указывает на седую древность предания о Хираме, однако в ее настоящем пересказе легенда наверняка относительно нова. Современными масонскими исследователями вполне допускается, что история убийства Хирама основана на ритуале Осириса, чья смерть и воскрешение фигурально изображают духовную смерть человека и его возрождение через инициацию в мистерии. Хирам также идентифицируется с Гермесом (судя по «изумрудной табличке»). Из этих ассоциаций очевидно, что Хирам должен рассматриваться как прототип человечества — именно прототип, а не предок. Он скорее подобен платоновской идее и является архетипом человека. И в этом смысле он — антипод Адама. Как Адам после падения символизировал идею человеческой деградации, так и Хирам через свое воскрешение символизирует идею человеческого возрождения.

Таким образом, где-то в масонских кругах был реконструирован древнейший миф, который имел иносказательный смысл и именно как таковой должен был трактоваться. Это открывало полный простор для символических истолкований. «Хозяин постройки», «строитель», который сначала является только случайной аллегорией, потом становится постоянным термином. «Работа» стала исключительным названием для нравственно-религиозных упражнений, рабочие инструменты, все элементы обстановки ложи превратились в масонские «украшения и клейноды» и получали все более широкие символические толкования — конечно, более или менее произвольные. Вместе с содержанием и самые формы каменщичества становились все более искусственными. Церемонии, описываемые в старейших ритуалах, еще довольно просты. Но чем дальше, тем они делаются сложнее, изысканнее, театральнее. Темная комната, в которой оставляют кандидата, в прежнее время была просто комнатой с плотно завешенными окнами, впоследствии она становится черной, с черным столом, на котором лежат Библия и человеческий череп, потом в ней появляется целый скелет, потом — это уже скелет движущийся и т. д. Украшения самой ложи также становятся все эффектнее, чертеж на полу мелом превращается в целый «ковер», на котором рисуется множество символических изображений.