– Профессор Минноу, откуда столько пафоса? Большинство людей ведут тихую размеренную жизнь и нисколько от этого не страдают.

Минноу хитро прищурился.

– Большинство, но не ты, Фанни.

Фанни окинула взглядом Минноу, потом перевела взгляд на Хью и, наконец, остановила его на Рейфе. После довольно продолжительного молчания она, вздохнув, сказала:

– Я дала себе слово, еще в Эдинбурге, отомстить убийцам моего отца.

Рейф порывисто сжал ее руку.

– Мы схватим их, Фанни, я обещаю тебе.

– Ладно. Я поеду в Лондон. – Она снова принялась покусывать нижнюю губу. – Как только мы прибудем в столицу, детектив Льюис, вы отвезете меня прямо в Скотленд-Ярд, где я потребую соблюдения моих гражданских прав. Я убеждена в том, что мое задержание является противозаконным и необоснованным. – Фанни гордо вскинула голову. – В Лондоне достаточно грамотных адвокатов. Я подам иск против Королевства Великобритании, если меня не освободят. Причем незамедлительно.

Рейф криво усмехнулся.

– Речь истинного промышленного магната.

Фанни скрестила руки на груди.

– И я требую полностью обновить мой гардероб. Мне необходим приличный дорожный костюм и соломенная шляпка. – Она угрожающе наклонилась к нему. – Прямо сейчас, детектив Льюис!

Хью довольно ухмылялся.

– Я бы на вашем месте отправил телеграмму в Эдинбург и позаботился бы о том, чтобы сундук с вещами нашей гостьи прибыл сюда еще до наступления ночи, до того, как она проснется.

Рейф покачал головой:

– Мы не можем ждать до вечера. Мы отправляемся в Лондон первым же поездом. Возьмем купе, там Фанни и отдохнет.

Хью взглянул на часы.

– Если вы отправитесь сейчас, я провожу вас до границы. В качестве охранника, – добавил агент Керзон и надел шляпу.

– Я распоряжусь, чтобы сундук с твоими вещами доставили в Лондон. Утешение небольшое, но все же утешение, – с вымученной улыбкой сказал Рейф.

Глаза Фанни превратились в злобные щелки.

– Полагаю, это означает, что мне придется весь путь до Лондона проделать в этом… в этом… платье!

Рейф вздохнул.

– Улыбайся, Фанни, и никто не заметит, что с твоим платьем что-то не так.

– Тогда нам пора на выход, – сказал Хью и, открыв дорожный сундук, достал две двустволки и патроны, рассовав их по карманам. Одно из ружей он протянул профессору. – Тут два спусковых крючка. Вот первый, вот второй. Берегите ружье, профессор, эти экземпляры сделаны на заказ Джоном Ригби, за них заплачено целое состояние. – Второе ружье Керзон оставил себе в придачу к пистолету. Снабдив Рейфа запасом патронов, агент Керзон вывел гостей на улицу через черный ход.

Узенькая, кишащая крысами улочка вывела их на Джордж-стрит. Вокзал располагался на другой стороне оживленной магистрали.

Минноу сунул ружье под длинное пальто.

– Поезда на юг отходят с дальней платформы, – сообщил профессор.

Рейф обратился к Хью:

– Вы с профессором пойдете первыми. Найдите поезд, который отправляется как можно скорее. – Рейф взял Фанни за руку, и она не стала вырываться. – Мы с Фанни проскользнем в поезд незаметно и найдем вас.

Прошмыгнув перед парой кебов, Хью с профессором вошли в вокзал через парадный вход. Держались они вполне непринужденно.

– Мы дадим им пару минут на то, чтобы они изучили расписание и отыскали платформу, – сказал Рейф, прижавшись спиной к кирпичной стене дома. – Что-то случилось? Ты как-то подозрительно сговорчива, Фанни. – Он пощупал ее лоб. – Ты не заболела?

Фанни шлепнула его по руке.

– Ты знаешь, что я не хочу ехать в Лондон. И знаешь почему. Я всех вас ставлю под удар. И не спорь со мной, Рейф. Тебе плевать на то, что я думаю и чувствую. Но все же я хочу, чтобы ты знал: мне противно смотреть, как ты готов в лепешку расшибиться, выполняя приказы своего начальства. Вертишься, как уж на сковородке.

Рейф вздохнул.

– Сравнив меня с ужом, ты ранила меня в самое сердце, Фанни.

Фанни закатила глаза.

– Скользкий, подлый уж, вот ты кто.

– Бедные земноводные, мы наделяем их всеми человеческими пороками, – сказал Рейф и ухмыльнулся. Пусть себе обзывает его, как хочет, главное, что Фанни снова стала прежней. – Пойдем, – сказал он и потянул ее за руку. – Доскажешь все, что ты обо мне думаешь, когда мы сядем на поезд.

Лавируя между пассажирами с баулами и сундуками, Фанни и Рейф пробирались к самому дальнему перрону.

– Взгляни, там, впереди, случаем, не наш профессор? – спросила Фанни, указав на крупного мужчину, выделявшегося в толпе своими размерами.

– Кажется, он, – ответил Рейф. До платформы оставалось совсем немного, когда он заметил Хью за тележкой носильщика. Двустволка секретного агента покоилась на чьем-то сундуке, а дуло было направлено прямо на них. И вдруг ствол развернулся. У Рейфа волосы на затылке встали дыбом. Керзон явно давал ему понять, что за ними был хвост. Рейф отпустил руку Фанни и вытащил пистолет. – Фанни, быстро, беги вперед.

Рейф применил испытанный отвлекающий маневр – бросился бежать в противоположном направлении. Краем глаза он успел увидеть, как профессор Минноу запихнул Фанни в вагон и прыгнул следом. Профессор остался стоять на ступенях, а Хью с ружьем наперевес попятился к вагону, наводя своим видом ужас на пассажиров. На перроне началась давка. «Молодец, Керзон», – подумал Рейф.

Рейф оглянулся и увидел изрытое оспой лицо того самого бандита, что преследовал их в поле за Батгейтом, того, кто целился в Фанни. Между ним и Рейфом было еще несколько пассажиров. И рядом с рябым топтался его подельник – угрюмый тип в темном костюме.

Сопротивляясь напору толпы, Рейф безуспешно пытался уйти от преследования. За спиной его раздался выстрел, и ни в чем не повинный джентльмен рядом с ним застонал и упал на землю. Раздался истерический женский вопль, потом еще и еще. Люди бросились врассыпную. Прозвучал сигнал к отправлению, поезд тронулся.

Последний вагон покинул конец платформы. Рейф бросился к железному переходному мосту над путями. Бандиты, расталкивая пассажиров, бросились следом.

Дождавшись, когда между ним и преследователями никого не осталось, Рейф обернулся и выстрелил. Один из бандитов упал и покатился по ступеням. Оставшийся в живых бандит исступленно продолжил погоню. Рейф оттолкнулся и перемахнул через заграждение. Свободный полет завершился удачно – Рейф, пусть и не вполне мягко, приземлился на крышу последнего вагона движущегося поезда. Перекатившись на бок, Рейф оглянулся.

Мелькнул кулак, и в глазах у него потемнело. Рейф тряхнул головой, стараясь унять гул в ушах, и сел. Голова раскалывалась от грохота колес и истошного свиста – поезд вошел в туннель. От дыма было нечем дышать, на зубах скрипела зола. Над крышей в конце вагона показалась голова и плечи с трудом различимые в стремительно наступивших сумерках. Куда подевался револьвер?