Маша остановилась. Посмотрела на секвохи, полосой растущие от вокзала до реки.

– Никогда не видел свой город на карте? – спросила она парня. – Может, у Говорящего. Нет?

– Гнездо?

– Идиот. Я говорю город, значит город! Все вот это, – раскинула руки в стороны, повернулась вокруг. – На много километров вокруг. Кварталы, улицы, дома. А то, что забрали секвохи, было улицей Воскресенской. Где-то там, ближе к реке, – указала рукой на юг, – были университетские корпуса. Нам придется зайти туда.

– Зачем? Дурное же место.

– Тебя забыла спросить! Склад химический нам нужен. Должен там быть, если ваши предки не разграбили.

– А склад зачем?

Маша тяжело вздохнула. Иногда Прыткий напоминал ей ребенка, хоть и взрослый уже парень. Но раз так вышло, что он ее приближенный, то лучше некоторые вещи ему растолковывать.

– Охотники вооружены пиками, арбалетами. Мечами. Есть несколько огнестрелов, но этого катастрофически мало. А из нужных химикатов мы можем сделать взрывчатку. Если повезет – много взрывчатки!

Прыткий переминался на снегоступах и, если бы он уже два раза не спрашивал “зачем?”, то сейчас спросил бы в третий. Но то ли действительно не хотел показаться идиотом, то ли боялся, что она разозлится…

– Затем, – сама ответила Маша, – что мы не просто так на юг идем. Соединимся с отрядами других гнезд и двинем на Южный базар. Вот там-то взрывчатка нам и понадобится!

– Зач… Э-э… Хочешь захватить базар? – на этот раз он сам решил пошевелить мозгами. – Спалить?

– О, смотри-ка – у кого-то голова заработала. Да, нам нужно разделаться с этим местом. Захватить или уничтожить – это уж как получится. А может статься, что они испугаются и сами примут нашу власть. Всякое в истории бывало. В любом случае мне этот базар – как бельмо на глазу! Кроме нас он единственное место силы. И двум медведям в одной берлоге тесно, не нападем первыми мы, нападут они.

Охотники собрались к вечеру. По их рассуждению правильно было бы ждать рассвета и только тогда выдвигаться. Но разве могла Властительница нарушить собственный приказ, отказаться от него, показывая слабость? Кроме того, козырем в ее рукаве был доставленный смарт с работающим навигатором – с ним и в ночи не заблудишься. И они отправились навстречу тьме.

– Пришедшая! – к ней обращался искатель, один из тех, что возглавляли отряд. – Ты просила предупредить, когда подойдем к жучьей яме.

Она кивнула, бросила через плечо:

– Тащите сюда нарушителя моего слова.

Привели упирающегося Жердя. Даже в сумерках можно было видеть, как сверкают от злости и страха его распахнутые глаза. Пару раз он даже крикнул в адрес Властительницы оскорбления, но получил от охраны и затих. Двое тем временем аккуратно раскапывали в снегу отверстие, опасаясь сделать лишний шаг, чтобы не провалиться самим.

– Готово!

Маша приблизилась к мужчине, руки которого были связаны за спиной, а сам он был поставлен на колени и уже не ругался, не поднимал глаз.

Она сделала знак, чтобы остальные отошли, не мешали ей общаться с приговоренным. Сама опустилась перед ним на колени, отодвинула с его лица растрепавшиеся волосы и провела рукой по небритой щеке.

– Не простить ли тебя? – прошептала ласково, почти с теплотой. – Что с того, что чужую женщину попользовал? Не велико злодейство, правда?

Мужчина поднял голову, посмотрел на Пришедшую с удивлением и слабой надеждой.

– Но какими словами ты меня называл?! – в ее голосе появился ледяной холод и говорила она уже громко, чтобы слышали остальные.

Размахнулась, ударила его ладонью по щеке – со злостью, наотмашь.

Встала с колен.

– Кидайте жукам.

Пришлось отойти подальше, потому что потревоженные жуки стали вылетать из ямы, несмотря на зимний холод. Крик несся из под земли, пока темное, гудящее облако мельтешило над дырой. Потом все стихло и мелкие твари, постепенно снижаясь, снова скрылись в своем убежище.

– А Говорящий любил в муравейник ставить, – бесстрастно заметил Прыткий. – Даже не знаю, что хуже.

– Хватит болтать. Надо двигаться вперед! – Маша расстегнула шубу, ей стало жарко. Она подняла голову к чистому, звездному небу, обещавшему морозную ночь, а щеки ее горели, словно рядом был пылающий камин. Зачерпнула рукой снега, приложила к лицу. Она понимала, что дело не в теплой шубе. Знала, что распаляющая, тлеющая алым у нее внутри нить накаливания называется одним словом – власть!

Пошла дальше, обгоняя охотников, чтобы занять место впереди колонны и показывать направление, сверяясь с навигатором.

– Здесь нет ничего, – сказал один из искателей, Крапленый, когда Маша вывела их к университетскому складу. – Мы бы знали. Давно тут живем.

В голосе его чувствовалась насмешка. Но девушка еще раз посмотрела на экран смартфона, приказала:

– Раскидывайте снег.

Четверо охотников с недовольным видом принялись за дело. Пусть они и приняли ее, как своего руководчика, но в этой ситуации больше верили Крапленому.

Маша стояла в стороне, наблюдала за раскопками, хотя взгляд ее был неясным, мысли витали где-то далеко.

“Ведь семь же гребаных тысяч! Это больше, чем смогут собрать все гнезда для большого дела. Понятно, что надо еще научится их контролировать. В конце концов потребуются люди – тела, в которые можно колоть вирусные инъекции. Брать кого попало? Будет ли человек с дурным, сумасбродным характером, таким же мутантом? Или все его человеческое обнуляется? Придется проверять”.

– Есть!

– Нашли!

Она очнулась от размышлений, подошла к месту, где уже виден был освобожденный от сугробов вход в бетонное строение. Закрывала его стальная дверь, покрытая бархатом ржавчины, но настолько толстая, что и спустя столетия после того, как ее последний раз заперли, она не потрескалась, не развалилась. Кажется, раньше у нее был электронный замок, пришедший теперь в совершенную негодность. Вместо него кто-то навесил замок простой, но и тот за долгие годы заржавел, все его детали спаялись.

Несколько ударов увесистой палицей ни к чему не привели. Тогда Маша отогнала охотников, достала пистолет. Все, кто стоял рядом, вздрогнули от прозвучавшего выстрела. Железка, бывшая амбарным замком, звякнула, с искрами разлетаясь на несколько частей.

Трое мужчин принялись дергать скрипучую створку, с трудом смогли ее приотворить.

– Все, дальше не идет! – сказал один из них, вытирая пот со лба. – Но если захотеть, можно протиснуться.

– Можно – значит протиснемся.

Она совсем скинула шубу и пролезла в холодную складскую темноту.