будет тесно. Да и незачем на глазах у теток, ребятни. Будут потом судачить, а это не их бабское дело. Сам найди место, чтоб все поместились. И не ближе, чем в нескольких сотнях шагов от гнезда.

Прыткий рванул со всех ног, не желая, чтобы она сделала ему еще одно замечание, усомнилась в его верности и, может быть, задумалась – а не поискать ли среди бойцов кого-то сообразительнее?

Место он нашел ближе к реке, на пустыре, который когда-то был городским стадионом. О трибунах теперь напоминал лишь невысокий холм, опоясывающий арену. Маша встала посреди заснеженного поля, местами поросшего кустарником, огляделась. На мгновение ей показалось, что она слышит рев тысяч глоток. Там, на Кольском, в старой лаборатории, были цифровые записи спортивных соревнований и она могла себе представить, что происходило на стадионе много лет назад. Но сейчас ее окружали не тысячи, а несколько сотен человек. И все они молчали. Ждали ее слова.

– Все тут? – тихо спросила Прыткого.

– Десять человек в гнезде, – виновато ответил он, стараясь не смотреть на нее. – Нельзя всех уводить, даже недалеко. Мало ли…

Маша с досадой поняла, что она, в сравнении с большинством охотников, совсем невысокого роста. Вряд ли те, кто стоит не в первых рядах, вообще ее видят. Ничего, главное, чтобы слышали.

– Я знаю, у вас есть сомнения, – голос ее звонко пронесся над головами, затихая среди городских руин. – Говорящий с небом сказал, что я – Пришедшая Властительница. Но не каждая душа в гнезде приняла это с верой в меня.

Оглядела воинов, медленно поворачиваясь. Порыв ветра растрепал ее волосы.

– Понимаю. Для вас я чужая. Но вы для меня не чужие! Много лет я провела в одиночестве, на берегу ледяного моря. Могла бы и дальше там жить, у меня было все, что нужно – хорошая еда, оружие, машины и знания прежних. Только не было рядом ни одного человека. Ни твердой руки, ни горячего сердца. Поэтому сейчас, когда я, наконец, не одна, я готова отдать вам все – хорошую еду, оружие, знания! Отдать за ваши сердца и твердые руки!

Толпа одобрительно загудела. Маша приблизилась к первому ряду охотников, медленно двинулась по кругу, заглядывая в лица.

– Скоро будет большое дело, многие уже знают об этом. Говорящий должен был повести за собой и вас, и охотников из иных гнезд. Но его сейчас нет с нами, а посланники от других руководчиков говорят о своих подозрениях. У них нет доверия к Говорящему с небом.

Остановилась на несколько мгновений, прислушиваясь к толпе. Мужчины молчали. Не было утвердительных возгласов, но и протестующих она не слышала. Маша двинулась дальше.

– Северные гнезда готовы видеть меня над объединенным воинством. Согласны ли вы?

В ответ снова молчание.

– Да, иногда я обхожусь с людьми сурово. Кто-то даже скажет – несправедливо. Но вам ли роптать из-за строгости? И может ли без нее быть порядок? Каждый знает, что нет. Разве нужна вам над собой сопливая баба, не умеющая убить, когда надо убить?

– Верно.

– Не нужна!

В ответ на их одобрение она кивнула.

– Вот именно. Я говорю с вами, потому что только вы – сила гнезда! Не стряпухи костровые, не сборщики ягод и грибов, не мастера по глиняным черепкам или узорам на деревяшках. От вас зависит, каким будет наше завтра! И у вас я спрашиваю разрешения на большое дело и на свое руководство над ним. Как вы скажете, так и будет. А потом…

Выдохнула облачко белого пара, набрала в легкие свежего, морозного воздуха.

– Потом, если дадите свое согласие, будет каждому не равная доля от общей добычи, разделенной на все гнезда, а особый кусок, втрое больший чем остальным людям.

Тут уж толпа не сдержалась – показались вскинутые руки, завопили о своей преданности луженые глотки. Прищурившись, Маша ловила эмоции, впитывала стадное чувство радости от обещанной награды. Это она подарила его им! Она управляет сейчас душной волной единения, которая катится от первых рядов до последних, подчиняя ее воле свору сильных, вооруженных мужиков.

– Равных для каждого законов в гнезде больше нет, – добавила она, когда голоса, наконец, стихли. – Преданный мне охотник может делать все, что захочет, и с кем захочет. Никто ему не вправе перечить. Над ним только мое слово.

– И женщину какую хошь бери? – один из молодых парней, стоявших впереди, с глумливой ухмылкой окинул Машу взглядом с ног до головы.

Она подошла так близко, что чувствовала его дыхание. Коснулась кончиками пальцев холодной рукояти кинжала, спрятанного в рукаве.

“Пырнуть его сейчас? Прямо в брюхо! Чтоб другим неповадно было. Только не захотят ли другие за одного мне шею свернуть?” Не глядя по сторонам она пыталась понять настроение тех, кто с пиками и остро отточенными клинками стоял рядом. “Не-ет, не свернут!”

– Имя?

– Вороной.

– Смел не в меру, Вороной.

Кинжал скользнул ей в правую руку, лезвием она легко чиркнула по левой ладони. Выступившие капли крови размазала по губам юноши, а потом вцепилась в его темные, как смоль, волосы, и горячо, со страстью поцеловала.

Охотники разразились восторженными криками.

– Поцелуй ведьмы! Поцелуй ведьмы!

И прежде, чем сделать шаг назад, успела ухватить Вороного между ног проворными, окровавленными пальцами.

– Будешь правой рукой Прыткого, а там посмотрим – на пользу ли твоя смелость, или только с девками спорить горазд.

Крики перешли в смех и парень, облизывая соленые губы, покраснел от смущения.

– Так вы согласны, чтобы я была над всеми?! – по-прежнему звонкий, ясный голос летел над толпой.

Ответили громко – должно быть, их услышали и в гнезде:

– Да-а-а!!!

В ушах у Маши еще звенело, когда они возвращались домой. Но сильнее звенело в ее душе и сердце. Она добилась своего! Пусть победа не окончательная, но теперь Властительница твердо стоит на ногах, опираясь на реальную силу. И скоро эта сила умножится!

– Как все быстро меняется, – сказала она идущему рядом Прыткому.

– Ты меняешь, – ответил он. – Разве само бы изменилось?

Маша фыркнула. Совсем не об этом она думала, не ради слов восхищения высказала вслух то, что бередило ее сознание. Она размышляла о бессмысленности еще недавно казавшегося важным и мучилась вопросом – что если в ее чреве и правда зарождается новая жизнь? Маша надеялась сбить с толку Говорящего, обмануть его словами о наследнике,