– Ну уж нет! Стоп! – крикнула она. – Раз тытакой умный, то пойдешь со мной! Сражайся, если ты мужчина. Отвоюй меня!Сражайся!

Ванька остановился. Медленно повернулся к ней.

– Отлично. Я иду с тобой. Если человек не можетопределиться с выбором сам, он отдает право выбора другому. Вполне резонно.«Девушка, вам какую колбасу взвесить?» – «Какую хотите, только быстро. Яопаздываю на поезд».

– Ты не прав. Ты мне не помогаешь, – сказала Танявиновато.

– Я стараюсь. Но помогать и делать что-то за кого-то –разные вещи. Знаешь, что имеет в виду ребенок, когда говорит: «Помоги мнезашнуровать ботинки»? Он говорит: «Зашнуруй мои ботинки вместо меня, или я будуорать и биться головой о мебель!» Хорошо, идем! – произнес Ваньканетерпеливо.

Невесть откуда взявшиеся глиняные человечки – их было ужедесятка два, не меньше! – приплясывали у Таниных ног. Таня сунула руку вкарман и обнаружила, что у той глиняшки, что была в кармане, отломилась голова.Ага, вот в чем дело! Магия, наложенная на человечка, после его уничтожениявысвободилась и налепила массу глиняшек по своему образу и подобию. Правда,новые глиняшки получились немыми.

Таня осмотрелась. Франциска и Вацлава – двух патентованныхидиотов из Магщества – не было видно. Пробурчав заклинание временнойневидимости, Таня отправилась за шеренгой человечков. Ванька – с ней.

Точно в танце, человечки быстро шли вперед. Изредка тот изних, что двигался во главе цепи, останавливался и, покачнувшись, падал лицомвперед, превращаясь в тонкий слой глиняного праха. Его место тотчас занималследующий. Когда они наконец добрались до лестницы, из двадцати человечковосталось не больше дюжины. Потери, понесенные на лестнице, были кудазначительнее. Почти на каждой ступени кто-то из человечков терял руку, ногу илиголову.

Не доходя до преподавательского этажа, человечки внезапносвернули влево. Таня была удивлена. Ей всегда казалось, что там тупик.Неудачный строительный аппендикс, который используется, чтобы складировать тамстарые парты, кости мелких динозавров для учебного оживления и всякий хлам дляорганизации учебного процесса.

Последний из глиняных человечков добрался до глухой стены,повернулся к Тане, поднес руки к груди, поклонился с театральнымстрадальчеством и рассыпался. Пробравшись между старыми партами и диаграммами,которые демонстрировали рост температур магических искр в дружелюбной инедружелюбной среде, Таня подошла к стене и отодвинула щиты. Стена былакаменной, глухой. Таня оглянулась на Ваньку. Действие невидимого заклинаниязаканчивалось. Ванька, стоявший рядом, уже начинал мерцать. Его тело казалосьеще прозрачным, как у призрака, однако вполне осязаемым. Таня поняла, что и сней происходит то же самое.

– Ну! Чего стоим, кого ждем? – сказал Ванькамрачно.

Таня произнесла несколько заклинаний, которые должны былиискать скрытые проходы, однако ни одно из них не сработало.

– Не получается! Тут ничего нет! – воскликнулаТаня.

– Здесь ждут не гостей, а одного-единственного гостя.Точнее, гостью, – сказал Ванька. – Все, что нужно сделатьгостье, – постучаться. Можешь не сомневаться – ей откроют.

Не церемонясь, он схватил Таню за запястье и коснулся ееперстнем стены. В тот же миг в каменной кладке материализовалась дверь. Онабыла низкой, дощатой. Таня, пригнувшись, прошла внутрь. Следом за ней – Ванька.Дверь закрылась за ними и вновь стала стеной. Они стояли в темноте. Пахлозатхлой сыростью.

– Эй! – окликнула Таня нервно.

Внезапно в шаге от нее возник светящийся круг. В пятне светаТаня увидела Бейбарсова. Он сидел на полу, насмешливо глядел на нее, на Ванькуи молчал. На его ладони лежал плотный шар синеватого пламени. Ванька, стоявшийрядом с Таней, скривился и зачем-то стал дуть на руку.

Глеб наблюдал за ним с интересом, как ученый наблюдает закрысой, которой только что впрыснул в кровь яд.

– Что-то нас здесь многовато. Не хочу показатьсянегостеприимным, но в моей маленькой кладовке есть место только длядвоих, – заметил он, обращаясь к Валялкину.

– Я тебя ненавижу! – произнес Ванька тихо, ноотчетливо.

– Это для меня не новость. Зачем говорить вслух то, чтоявляется очевидным? – произнес Бейбарсов снисходительно.

– Я тебя убью! – крикнул Ванька.

Глеб покачал головой.

– Не убьешь!

– Почему?

Вместо ответа Бейбарсов вытянул из воздуха длинную иглу и дополовины вогнал ее себе в бедро. Ванька завопил и схватился за ногу.

– Неужели больно? – спросил Глеб участливо. –А мне, вообрази, не особо. Привык уже. Боли не надо бояться. Боль надо любить.Она ненавидит, когда ее любят, и сразу уходит к кому-то другому.

– Ты псих! – крикнул Ванька.

Он набросился на Глеба, ударил его, сбросил с ящика и сталдушить. Бейбарсов не сопротивлялся и смотрел на Ваньку с интересом, чего-тоожидая. Секунд через пять Ванька внезапно посинел и упал рядом. Бейбарсов лежална спине и хохотал.

– Придушить человека – самый убедительный способдоказать ему, что он псих, Валялкин!.. Разве ты еще не понял? А твоя – пардон,уже почти моя – девушка поняла. Мы с тобой теперь одно целое. Возьми дробовик,разнеси себе голову, и ты убьешь меня. Раствори себя в кислоте, мы растворимсяв ней оба… А теперь прочь, осел. Я от тебя устал!

Однако Ванька не был трусом. Едва отдышавшись, он вновьринулся на Бейбарсова, однако даже не сумел прикоснуться к нему. Глеб нетерпеливопровел по воздуху ладонью, и Ванька, закатив глаза, неподвижно растянулся наполу.

– Давай обойдемся без вопросов, ахов и охов! –сказал Бейбарсов Тане. – Твой наивный друг жив. Он спит и видит во снетебя. Здоровый детский сон. Если бы я убил его, то убил бы себя. Не скажу, чтоя боюсь смерти, но она не входит в мои ближайшие планы. Зеркало Тантала –прекрасный артефакт. Полезный.

– Это мерзко! – сказала Таня с негодованием.

– О да! Вообрази, у меня уже пятки от стыда покраснели!А использовать против меня локон Афродиты было порядочно?

– Мне казалось, ты был счастлив с Зализиной! –сказала Таня упавшим голосом.

Бейбарсов захохотал.

– С этой «поцелуй меня, а то выпью кислоты? Купиапельсинчик, а то выпрыгну в окно»? Да уж, конечно. Мое счастье было бесконечными фактически круглосуточным.

Таня, смутившись, опустила глаза.