Одна из дверей в коридоре открылась, высунулся мужчина, увидел, что происходит и захлопнул дверь обратно. Возможно, он старался держаться от демонов подальше. Ребята из ГБР провели Майка по лестнице на улицу, где неподалёку стоял автомобиль.

- Когда доберёмся до тюрьмы, я хочу позвонить адвокату, - сказал Майк, наклоняясь, чтобы залезть внутрь.

Гбровец с дубинкой тут же воспользовался ею. Позднее, когда Майк вновь обрёл способность ясно мысль, он решил, что этот парень всё равно ударил бы его, даже если бы он не произнёс ни слова. Удар заключенного по голове являлся частью общего процесса приведения его к подчинению. Если он будет не в себе, неприятностей он не создаст.

Майк и был не в себе. Вся поездка на машине - за исключением вони табачного дыма, кислого пота и застарелой рвоты - осталась размытой в его воспоминаниях. Они не поехали в полицейский участок. Они направились в федеральное здание в Нижнем Уэст-сайде. Двигались они невероятно быстро. В это время суток почти никакого дорожного движения не было. Майк отметил этот факт даже с больной головой.

- Очередной вредитель, дэ? - спросил охранник у входа в здание, когда гбровцы вытащили Майка из машины и поставили на ноги. Обращались с ним, скорее, как с мешком с бобами, нежели как с человеком. Он и сам ощущал себя мешком с бобами.

- Эт'точно, - ответил агент ГБР с "блэкджеком". Обращаясь к своим соратникам, он произнёс: - Уводите его. Проработаем его и поедем за следующим козлом из списка.

Майка и проработали, точно полутушу говядины. Какое-то официальное лицо потребовало от него назвать своё имя. Прежде чем ответить, пришлось подумать дважды. Его обыскали. Сняли отпечатки пальцев. Сфотографировали. Без сомнений, выглядел он ужасно, но им было плевать.

Ему дали номер: НЙ24601. Кто-то написал его несмываемыми чернилами на куске ткани и прицепил его к лацкану. На всякий случай, этот же человек снял с Майка пиджак и написал этот же номер на подкладке.

- Не забудь, - произнёс он. - Теперь - это ты.

Поскольку у Майка были сложности с собственным именем, ему было непросто удержать номер в грохочущей голове, однако, пришлось постараться. Его поставили перед парнем, на столе которого стояла табличка с именем "МОРРИС ФРУМКИН", а ниже, буквами помельче "Судья по гражданским делам".

- Обвинение? - усталым голосом поинтересовался Фрумкин.

- Вредительство в виде клеветы на администрацию президента и её прогрессивную политику, - ответил мужчина с прогрессивным "блэкджеком".

- А, тот самый Салливан. - Моррис Фрумкин сделал пометку в списке на планшете. - Ну, много времени на разбирательство не уйдёт, не так ли? Очевидно, он виновен. Салливан, в качестве административного наказания за вредительство вас переведут в трудовое учреждение в Неблагополучных Областях, - даже находясь в не совсем адекватном состоянии, Майк слышал, что последнее словосочетание было произнесено с заглавных букв, - на срок не менее пяти и не более десяти лет. Перевод должен быть произведён незамедлительно, отбывание срока начнёт отсчитываться с момента прибытия в учреждение. - Все эти слова он произнёс автоматически и кивнул людям, что охраняли Майка. - Поместите его во временный изолятор, пока до Пенн-стейшн не отправится следующий автозак.

Так они и поступили. В камере уже сидело полдюжины человек. Все они были более чем измотаны. У пары человек на головах и плечах была кровь - те гбровцы, что брали их, били не столь аккуратно, как те, что брали Майка. Один был весь в крови и синяках. Он устроил драку прежде чем агенты Джо Стила сумели его повязать. Что это ему стоило? От пятнадцати до двадцати вместо от пяти до десяти. Этот человек гордился увеличенным сроком, как гордился своими синяками.

В голове Майка начался грохот, словно на сталелитейном комбинате. Один из вредителей передал ему две таблетки аспирина из небольшого бутылька, который упустили агенты ГБР. Это было подобно тому, как отправлять ребёнка выполнять работу взрослого, но немного помогло.

Впихнули ещё одного человека. Затем гбровцы отконвоировали их в фургон. Их отправили на Пенн-стейшн, а затем на уровень, которого Майк не мог даже представить, не то, чтобы увидеть. Великолепной имитации терм Каракаллы* с первого этажа здесь не имелось. Тут был не Рим. Тут всё было сделано из голого угловатого бетона, стояли жёсткие металлические скамейки без спинок. Майк уселся на одну из них, и обхватил ладонями бедную больную голову. Несколько других вредителей приняли ту же позу.

Загрохотал поезд. Этот звук причинял боль, словно при похмелье. Охранники выстроили их перед двумя передними вагонами. Вагоны уже были битком. Большинство парней, что там находились, обладали новоанглийским говором. Охранникам было плевать, что в вагонах станет ещё теснее.

- Не переживайте, жалкие вы говнюки, - произнёс один охранник. - Когда доберётесь, куда надо, весь поезд будет, блядь, битком. - Он рассмеялся.

Майк не видел в этом ничего смешного, впрочем, охраннику было плевать.

Просвистел свисток. От этого звука тоже стало больно. Поезд отошёл от подземной платформы. Майк отправлялся в... неизвестность.

***

Зазвонил телефон. Чарли приложил все усилия, чтобы не запрыгнуть на потолок. Когда телефон звонил посреди ночи, это означало одно из двух. Либо какой-то сонный оператор неверно соединил провода, либо произошло нечто ужасное с кем-то, кто считал вас важным для себя.

- Gevalt! - произнесла Эсфирь.

- Это уж точно. - Чарли сполз с постели и направился в гостиную. По пути к телефону он умудрился удариться пальцем ноги о дверной косяк и голенью о кофейный столик.

- Алло?

- Междугородный звонок, - раздался спокойный женский голос. - Вам звонит Стелла Салливан из Нью-Йорка. Вы будете отвечать?

- Ага, - сказал Чарли.

Ясно, произошло нечто ужасное, и он был практически уверен, что знает, что именно.

- Говорите, мисс Салливан... простите, миссис Салливан, - произнесла телефонистка.

Для Чарли её голос звучал приглушённо - она в самом деле разговаривала со Стеллой по другой линии.

- Чарли? - проговорила Стелла сквозь щелчки и помехи.

- Ага, это я. - Весь сон, как рукой сняло. Теша себя несбыточной надеждой на чудо, он произнёс: - Что стряслось?

- Боже, Чарли! Майка забрали! За ним пришли, увели прочь, я не знаю, что с ним сделали, я осталась в спальне, напуганная, вся дрожу, ждала, пока они не ушли, потом позвонила тебе, и боже мой, Чарли, что