Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всё же храм удивительное место. Помолился у идолов, и на душе лёгкость какая-то, и ощущение, что не один ты, что есть боги, есть дедушка, они не здесь, но они всё равно есть, и они с тобой. В сердце твоём. Рун отступил от идолов, поклонился им, сотворил знак поминовения, знак благодарения, знак испрашивания благодати. Лала всё ещё молилась. Он снова залюбовался ей. И тут же ощутил, что тянет, сил нет удерживаться.
– Милая, можно я тебя обниму? – молвил он виновато.
– Ну, Рун, я молюсь. Не соблазняй меня, – мягко с капелькой ласкового укора попросила Лала. – Должна же я поблагодарить за всё за всё небеса, и рассказать великой Матери Прародительнице, какой ты у меня, и какая я счастливая. Мне много есть что ей поведать. Много секретиков.
– Я тебя обниму, а ты молись, – с надеждой предложил он. – Так счастливее выйдет молиться.
Лала призадумалась.
– Ну, может ты и прав. Я ещё никогда не молилась обнятая. И это очень романтично, по-моему. Очень-очень. Ой-ёй-ёй.
Её глазки воодушевлённо заблестели. Рун, обрадованный, тут же сел рядом на колени. Жрецы было с недоумением обернулись на него, да и прочий народ тоже. Не молятся небопоклонники коленопреклонённо, если только грехи не отмаливают, что для столь молодого юноши странно. Но едва Рун прикоснулся к Лале, все сразу потеряли к нему интерес, словно ничего необычного не происходит. Она опустила крылышки полностью, он притянул её к себе за талию, в результате вышло, что она прижалась к нему спиной. Своды храма наполнили тихие переливы её счастливого невинного смеха. Она продолжила своё общение с божествами, и Рун прямо чувствовал, как она улыбается во всю ширь личика. Не первый день вместе, уже научились и чувствовать друг дружку. Время шло, но его это не волновало, теперь его всё устраивало. Вокруг них был люд, кто-то приходил, кто-то уходил, их с Лалой старательно обходили, явно видя обоих, но не придавая значения тому, что видят. Наконец Лала вздохнула умиротворённо, сияя.
– Так гораздо приятнее молиться, – довольным голоском сообщила она. – Я и не представляла, что моление может быть столь сладеньким для сердечка.
Она полуобернулась к нему, одарив приветливым полным тепла и нежности обворожительным взглядом.
– Смотри, святые отцы ослепнут, так светишься, – усмехнулся он добродушно.
– Они меня не замечают, жених мой дорогой.
– Ну, значит, я ослепну.
– Ну ничего, буду тебя за ручку водить. Или исцелю магией.
– Если за жертву, то я согласен.
– Пусть даже и за жертву, Рун, – сказала Лала ласково без всякой шуточности.
– Тогда мне жаль, что я пока всё ещё зрячий, – посетовал он.
– Надо было притвориться, что ослеп. А потом, что прозрел, как поколдую, – весело заявила она.
– Вот чёрт!
Лала залилась негромким смехом.
– Спасибо, любимый. Ты замечательно придумал. Так молиться. Мне было очень приятно, – поделилась она своими светлыми чувствами. – И это очень романтично. Очень-очень. И ни с кем подобного не было до нас. Я думаю.
– Вряд ли бы святые отцы позволили такие вольности, – кивнул Рун. – Повезло, что не видят тебя. Когда закончится твоя незначимость, уже точно не удастся это повторить. Никто не разрешит, я уверен. Даже фее.
– Это, зайка, будет одно из очень дорогих мне воспоминаний, – поведала Лала.
– И мне, – признался он.
– Святой отец, благословите нас парой, как фею, – раздался рядом исполненный энтузиазма девичий голосок.
Рун с Лалой дружно обернулись. В двух шагах от них стояли, держась за руки, юноша и девушка. Он с серьёзным сосредоточенным лицом, она безмерно радостная.
– Ну хорошо, дети мои, – молвил жрец неба.
– Ох, львёнок, они как мы с тобой в деревне хотят благословляться, – шепнула Лала удивлённо.
– Ага. Слухи быстро разлетаются, – отозвался Рун. – Давай отойдём, а то близко сильно. Словно к чужой жизни прикасаемся. А они на нас ноль внимания. Иногда быть незначимым неудобно.
– Давай отойдём, – не стала возражать Лала.
Он поднялся, подал ей руку, помогая встать. Они отдалились от парочки на несколько шагов. Жрец зачастил со знаками благословения, произнося слова пожеланий благ.
– Вот что это такое? Разве сие по канонам нашей веры? – осуждающе покачала головой какая-то старушка, тоже взирая на творящееся действо.
– Такая нынче мода пошла, – многозначительно проронил низкорослый упитанный мужичок. – От феи. Феи дурного не делают.
– Слышал, Рун? Что-то хорошее от меня передалось в ваш мир. Уже не зря тут побывала, какой-то след отставила добрый, – порадовалась Лала.
– Похоже на то. Не очень-то он счастлив, по-моему, – не без доли юмора кивнул Рун на парня.
– Попался в сети чар её девичьих, и чувствует, что нету выхода, – иронично сказала Лала. – Это ты наивный у меня. Не понимаешь, что в плену.
– В плену у красоты такой быть, это наслажденье. Всю жизнь хотел бы, – улыбнулся Рун искренне.
– Ой, спасибо, милый. Мне приятно.
– Пойдём храм осматривать. Хочешь? – предложил он.
– Да, очень.
– И я. Тут интересно. Всё иначе, чем у нас. Росписи. Убранство. Жаль, святые отцы не расскажут тебе ничего, как наш.
– Ну и пусть. Просто держи меня за ручку, суженый мой. И иногда обнимай. Мне больше ничего и не надо, – ласково произнесла Лала.