ЗАХЛЕР

В конце туннеля Холланд со стороны Джерси находилсяконтрольно-пропускной пункт. Там кишмя кишели нью-йоркские копы, гвардейцы ипарни в хаки, вооруженные пулеметами. У меня сложилось впечатление, что онивряд ли пропустят кого-нибудь.

Ну все, конец поездке, решил я. Что до меня — прекрасно. Нопотом Ласи опустила окно, помахала своим значком и заявила:

— Национальная безопасность.

Небритый красноглазый гвардеец глянул на ее значок. Пареньвыглядел так, словно не спал несколько дней, словно видел что-то жуткое идумал, что мы не в своем уме.

Но он махнул рукой, позволяя нам проехать.

— Национальная безопасность? — спросил я, —Вы, ребята, что ли, и впрямь национальная безопасность? Паранормальноеподразделение?

Ласи фыркнула.

— Ради бога! Эти парни не могут справиться даже сестественными заболеваниями.

Мы углубилась в туннель в двух больших машинах явно военноговида, с целой группой ангелов, ехавших снаружи. Интересно, что копы подумали оних? Хотя… в последнее время все видели немало гораздо более странных вещей,чем ниндзя в черных костюмах и с мечами.

В туннеле стояла кромешная тьма. Ласи включила передние фарыи ехала точно посредине, игнорируя разделительную линию. Я смотрел в заднееокно, как вход исчезает позади. Потом тьма поглотила все, кроме красногоотсвета наших хвостовых огней. Такое ощущение, будто погружаешься в самый центрЗемли.

— А под нами червей нет? — спросил я.

— Здесь они никогда не нападали на нас, — ответилаЛаси. — Над нашими головами река Гудзон. Если они проломят этот туннель,миллионы тонн воды обрушатся на нас и на них.

— О, фотлично.

Я напомнил себе начиная с этого момента держать рот назамке.

— И они настолько умны? — спросила Алана Рей.

Ласи пожала плечами.

— Это инстинкт. Они эволюционировали вод землей.

Я сглотнул, представив себе, как далеко простирается поднами земля. Там столько места, что хватит расплодиться каким угодно чудищам, амне никогда даже в голову не приходило об этом задуматься.

— Ладно, давайте я вам объясню кое-что насчет доктораПроликс, — сказал Кэл. — В ее офисе на полу проведена красная линия.Что бы ни произошло, не переступайте ее.

— Линия на полу? — переспросила Перл. — Онане любит музыкантов?

— Она носитель, как и я, — объяснил Кэл. — И онаочень старая, поэтому переболела некоторыми болезнями, которых больше нет.Сыпной тиф. Бубонная чума. И прочее в том же роде. Если вы подойдете слишкомблизко, вашу одежду, типа… придется сжечь.

Я поглядел на остальных, спрашивая себя, не ослышался ли.Эти ангелы, или парни из Ночного Дозора, или кто там они, постоянно говоряттакое, что перестаешь вообще что-либо соображать. Слушать Кэла — все равно, чтосмотреть какую-то безумную версию исторического канала, где круглые сутки семьдней в неделю показывают всякие ужасы — эпидемии, массовую резню, инквизицию.

— Придется сжечь нашу одежду? — спросилаМинерва. — Но это мое последнее приличное платье! Может, лучше было быпосадить ее в стеклянный пузырь или что-то вроде этого?

Кэл покачал головой.

— Весь дом устроен таким образом, что воздух всегдатечет только в направлении доктора Проликс, чтобы микробы вокруг нее не моглипопасть туда, где вы будете стоять. Просто не пересекайте линию.

— Бубонная чума? — Алана Рей содрогнулась всемтелом и с силой прижала друг к другу руки. — Сколько же лет этой женщине?

— Много, — ответил Кэл.

В Манхэттене улицы уцелели.

Крысы сновали среди подтекающих груд мусора, бродячие котыпрятались под разбитыми, неподвижными машинами. Там, где проползли черви,асфальт пошел рябью и остались блестящие в свете солнца пятна черной воды.Зияющие дыры обозначали места, откуда черви вырвались на поверхность. А вдругкто-то стоял точно на этом самом месте? Страшно даже подумать, что с ним стало.

Послушать Кэла, так с точки зрения природы все это в порядкевещей: они охотники, мы их добыча.

Природа меня уже достала.

— Никаких тел, — заметила Алана Рей.

— Инферны — каннибалы, — объяснила Ласи. — Даи черви пожирают людей.

— Гораздо чище, чем при обычной эпидемии, — сказалКэл.

Меня словно громом ударило: это был не тот Манхэттен, вкотором я вырос. На мгновение возникло ощущение, будто я смотрю кино —огромную, зловещую версию «Мира Диснея».[63] И никакихнастоящих монстров под ногами нет, и обезумевшие люди не прячутся в темныхзданиях, и наши родители живут себе в реальном Манхэттене, недоумевая, куда мыподевались.

Но потом мы проехали мимо пустого школьного двора, бетон накотором был взломан из конца в конец. Тут же стоял фургон с мороженым,расколотый снизу, из-под земли, почти пополам. Из него на улицу текла липкаябелая масса, и ветер разносил запах прокисшего молока и жженого сахара.

Посреди игровой площадки валялись баскетбольные мячи,которые шевелил ветер, и ощущение реальности всего происходящего нахлынуло наменя снова.

Наши машины медленно ехали в деловой центр города, стараясьизбегать самых скверных улиц и любых замеченных нами людей. Маленькие группы ихперебегали с места на место, таща воду, еду и всякие другие вещи, добытые,скорее всего, в брошенных магазинах. Разбитые, зияющие окна были повсюду.

— Все эти люди заражены? — спросила Перл.

— Если и так, пока симптомы не проявили себя, —ответил Кэл. — Инферны не выносят прямого солнца.

Изогнув шею, я поглядел в заднее окно. Был почти полдень,солнце проникало в узкие каньоны делового центра. Все ангелы надели темныеочки, кроме Кэла.

Проблема состояла в том, что сейчас, на грани зимы, солнце вНью-Йорке садится рано. Еще час, и тени опустевших небоскребов начнутудлиняться.

Я очень надеялся, что наш разговор надолго не затянется.

Мы ехали в направлении фондовой биржи. Это была наихудшаячасть города, с опустевшими, разрушенными улицами. Бумаги и мусор париливокруг, подхваченные маленькими циклонами, и Ласи то и дело сигналила, чтобыразогнать большие стаи крыс. Вряд ли можно было предположить, что биржа сновазаработает в ближайшее время.

Перл отключила двигатель, машина проехала несколько ярдов поинерции и остановилась. Ангелы со своими мечами поспешно попрыгали вниз иокружили нас. Асфальт был в рытвинах и ямах, как будто черви постоянно вылезалитут наружу.