Еще одна небесполезная попытка сопоставления, обнаруженная в научной литературе. Московский историк Анатолий Сахаров в статье «Загадка невидимого града» сравнил Китеж с Атлантидой. «В самом деле: диалоги “Тимей” и “Критий” Платона – фактически единственные источники, в которых мы читаем об Атлантиде. “Книга, глаголемая Летописец” – единственное письменное произведение, из которого мы узнаем о Китеже. И Атлантида, и Китеж перед гибелью подверглись сокрушительному нашествию иноземцев. И Атлантида, и Китеж погрузились под воду. И еще – о существовании страны, погибшей и пучине океана, так же как и о существовании города, исчезнувшего в центре России, нет ни единого археологического доказательства, ни единой строчки в подлинно исторических документах.

…“Проблема Китежа” стоит в одном ряду с такими историческими тайнами, как библиотека русских царей, феномен “Слово о полку Игореве”… Разумеется, нельзя исключить того, что легенда о Китеже – всего лишь так называемый “бродячий сюжет” о городах, монастырях, крепостях, скрывшихся по тем или иным причинам от глаз людей. Сюжет этот международен, и весьма возможно, что в подобном виде он попал к нам, в Среднюю Россию».

Финно-угорский исток Китежской легенды обозначился. Но мы вправе обратиться и к русским преданиям, ища одно из ее начал. Анатолий Сахаров связывал ее появление с набегами ордынцев. Это естественно, если исходить из содержания легенды. Выписываю цитату исключительно ради того, что в ней не содержится ничего нового и неожиданного, зато очень четко выражены самые устойчивые, если не сказать банальные, представления о Китеже. Их обязательно надо проговорить. И всегда приятно, когда это делает кто-то другой, с весомой ученой степенью: «В XIII веке, в первый период татарского нашествия на русские земли, спасаясь от иноземного ига, люди бежали в заволжские леса. Здесь они скрывались от баскаков-переписчиков, облагавших данью русских людей. Эти древние участники русского “сопротивления” агрессору не только занимались тут добыванием средств к жизни, но и думали, мечтали, надеялись на лучшее будущее.

Светлояр, расположенный в центре этих тайных поселений, окутанный ореолом фантастических представлений, постепенно становился центром идеологии сопротивления, и именно району Светлояра приписывается существование Китежа – города, не сдавшегося, не покорившегося врагу, скрытого, “сокровенного града”. Представляется очевидным, что историческими корнями легенды были устные предания, содержавшие высокопатриотический сюжет о непокорившемся городе, народе.

Спустя несколько веков возникает вторая жизнь легенды.

В XVII веке, в эпоху обострения социально-религиозной борьбы, сюда же, в леса Заволжья, бегут раскольники, бегут от гнета царизма, официальной церкви “искать безмолвия”, жить свободно в “чистой вере”. Они подхватывают старинный сюжет о граде Китеже, узурпируют и “преображают” его на свой лад. Автор “Книги, глаголемой Летописец” – несомненно, старообрядец, и его легенда о Китеже – это легенда о граде, где, скрытые от глаз простых смертных, живут праведники, укрывшиеся от преследований “антихриста”. Однако необходимо отметить, что наряду с ярко выраженной религиозной окраской Китежская легенда этого периода несет в себе черты социально-утопических представлений той эпохи».

Кстати, само существование русского города с названием Китеж за Волгой Анатолий Сахаров допускал. И тоже писал об этом удивительно уклончиво и стерто: «Возможно, что город действительно был и исчез. В XII–XIII веках наряду с процессом возникновения и расширения городов шел и обратный процесс, города возникали, потом по различным причинам хирели и умирали или превратились в села».

Свою версию событий русской истории, которые могли отразиться в Китежской легенде, опубликовал и выдающийся советский географ Борис Хорев в работе «Существовал ли град Китеж?». Он также предположил, что народная память могла запечатлеть не набег ордынцев, а военные действия более поздние – XV века, происходившие между русским князьями. Как известно, в 1392 году Великое Нижегородско-Суздальское княжество потеряло самостоятельность – эти земли стали управляться из Москвы. Но нижегородские князья, отстраненные от власти, очень нескоро смирились с таким положением дел. «В то время потомок самостоятельных суздальско-нижегородских князей… Юрий Кирдяпин, опираясь на Вятку, начал борьбу с Москвой за Городец. В таких случаях московские княжья обычно давали резкий отпор. Князь Георгий китежского предания – это и есть, по всей вероятности, Юрий (Георгий) Кирдяпин. Он мог быть настигнут и убит на Светлояре, куда скрылся после неудачного набега на Городец». Борис Хорев допустил, что на берегах Светлояра могла быть небольшая крепость. Археологические исследования – повторимся – не подтвердили этого. Что же касается Юрия Васильевича Кирдяпина, что это второй из четырех сыновей Василия Димитриевича Кирдяпы (1350–1403). Само прозвище Кирдяпа – мордовское, означающее «хозяин». Отец Василия Кирдяпы и дед Юрия Кирдяпина Димитрий Константинович был предпоследним великим нижегородско-суздальским князем, умершим незадолго до его ликвидации – в 1383 году. Последним же стал его брат Борис Константинович. Юрий Кирдяпин боролся за возобновление великого княжения. Даты жизни этого князя, активная деятельность которого приходится на рубеж XIV и XV веков, не установлены, как, впрочем, и место его смерти. Однако известно, что Юрий Кирдяпин оставил потомков. Его праправнук Василий Иванович Шуйский стал русским царем.

Василий Комарович поднял летописный сюжет о том, что Юрий Кирдяпин строил укрепление на берегу некоего озера в те самые годы, когда Великое Нижегородское княжество потеряло свою самостоятельность. Эту крепость потом брали штурмом московские войска. И это еще одна история, подозрительно похожая на ту, которая нам известна по Китежской легенде. Князь Георгий, крепость, которую по праву можно считать городом (город – ведь это то, что огорожено), битва, озеро, исчезновение этого города и князя…

Комарович указал в своей монографии, что озеро это находится в Семеновском уезде и называется Юрьевское, поскольку связано оно с князем.

Если спросить сегодня жителей этих мест, где оно такое, ответить, скорее всего, смогут очень немногие. А видели его чуть ли не все! Из окна электрички. Между станциями Керженец и Сухобезводное есть остановочный пункт Озеро. Он расположен на краю деревни с тем же названием. А деревня вместе с железной дорогой почти полуторакилометровой дугой огибает это самое озеро. Название его забыто – можно спросить кого угодно и ответят: просто озеро и все. Между тем на старых картах оно подписано: Юрьевское. Археологи пока это место обстоятельно не обследовали, хотя доехать до него проще простого.

Другую, но также очень конкретную гипотезу о том, какую роль сыграли местные предания в становлении китежского сюжета, высказал в 1995 году нижегородский историк Игорь Кирьянов. Приведу фрагмент его текста с некоторыми сокращениями.

«В недавнее время, работая в Государственном архиве Горьковской области, мне удалось найти в журнале Казенной палаты за сентябрьскую треть 1780 года любопытную запись. В ней говорится, что село Владимирское, находящееся около Светлояра, переводится по требованию Казани в Козьмодемьянский уезд Казанской губернии и что в нем живет 101 однодворец… Однодворцами, по данным словаря “Гранат”, называли бывших служащих людей из числа детей боярских, казаков, стрельцов и пушкарей, поселенных на южной и восточной границе страны для защиты ее рубежей… При Петре I часть их была причислена к дворянству, но большинство составило особую категорию населения, пользовавшуюся привилегиями – правом владеть крепостными крестьянами до 1843 года, подворным, а не общинным владением землей.