Эльмандт поджал губы:

– Потому что с тех пор от него ни слуху ни духу, и не похоже, чтобы взломом кто-нибудь занимался.

– Ясно. – Самсонов встал. – Спасибо за документы. Уверен, скоро взломщик будет пойман. Если работа полиции не видна, это не значит, что ее нет, – добавил он, выходя из кабинета.

В коридоре Самсонов взял прежний темп и помчался к лестнице.

Эльмандт несколько секунд прислушивался к его удаляющимся шагам, потом покачал головой и вернулся к работе. Надо было систематизировать последние поступления. Эти поиски документов двадцатилетней давности совершенно выбили его из привычной колеи.

* * *

Ипподром в Луначарове был построен в сотне метров от шоссе, и к нему вели два широких подъезда, между которыми располагалась парковка.

Когда Коровин приехал, почти все места уже были заняты, и ему едва удалось отыскать пятачок, чтобы втиснуть машину. Следователь прошел через главный вход, показав свое удостоверение.

Ипподром был очень большой. Чуть меньше стадиона – так показалось на первый взгляд Коровину. Он впервые был в подобном месте и сначала даже растерялся: куда идти, где искать мужа Ляпиной? Следователь двинулся вокруг арены, пытаясь понять, где тут что.

Внутри наклоненных внутрь под углом в пятнадцать градусов беговых дорожек в форме эллипса располагались снаряды для состязаний и места для скачек с препятствиями. Около трибун, на специально оборудованной площадке, седлали лошадей, запрягали и взвешивали жокеев. Далее виднелись хозяйственные и вспомогательные постройки: конюшни, кузница, крытые манежи, карантин, лазарет.

На ипподроме царило шумное, праздничное возбуждение, пахло едой и навозом. Все вокруг пестрело и колыхалось, словно сплошь заваленное мусором море.

Коровин пробрался к финишу, где над оградой возвышалось электротабло, информирующее зрителей о результатах скачек. Здесь же располагались трибуны для зрителей, которые могли наблюдать за борьбой перед финишем, и судейская будка.

Около трибун Коровин заметил кассы тотализатора, рестораны и бары. Он решил, что приехавший с дочкой мужчина, скорее всего, поведет ребенка перекусить, и отправился к ближайшему фастфуду.

Коровин вошел в зал и осмотрелся. Все столики были заняты, возле касс стояли две длинные очереди. Следователь решил, что найти мужа Ляпиной на ипподроме будет нетрудно, только если они с дочкой будут все время вместе: в основном публика состояла из мужчин и женщин, детей было совсем мало. Коровин прошел между столиками, всматриваясь в лица тех, кто был с детьми. Их в ресторане оказалось всего трое. Полицейский свернул возле касс и вернулся к выходу. Первый блин комом, придется искать дальше. Коровин направился к следующему заведению, по дороге разглядывая зрителей на трибунах. Сложность была в том, что часть из них сидела к нему спиной, да и кресла были довольно высокие – девочку он мог и не заметить.

Чертыхнувшись, полицейский вдруг понял, что найти мужа Ляпиной будет не так легко, как показалось вначале.

* * *

Самсонов гнал машину по улицам города. Он чувствовал себя так, словно заканчивал очередной круг на гонках хот-роадов. Равномерно-серое небо лежало над крышами домов подобно бетонной плите, с которой капала вода. Редкие капли оседали на стеклах машины, и «дворники» тут же стирали их без следа. Если бы прошлое могло исчезать из памяти так же быстро и легко…

За «Олдсмобилем» ехали на своих машинах Дремин, Морозов и Рогожин. Эта вереница мчалась тихо, без мигалок, рассекая спертый предгрозовой воздух, резко сменивший ветреную утреннюю прохладу. С горизонта медленно, но неумолимо надвигалась черная громада туч.

У Самсонова зазвонил телефон, и он прижал его к уху, даже не взглянув на номер.

– Да?

– Это Александр Меркальский. Я вам уже как-то раз звонил.

– Слушаю вас, – чуть помедлив, ответил Самсонов. Его взгляд упал на светофор, готовый зажечься красным. Полицейский прибавил газу и пронесся в вихре брызг через пешеходный переход. В зеркале было видно, как за ним последовали остальные машины.

– Я должен рассказать вам об одной вещи. – Голос у Меркальского был неуверенным. – Понимаете, я разбирал вещи отца и наткнулся на… но я не могу сейчас говорить подробно, да и слышно плохо. – В трубке действительно слышался шум, который становился то тише, то громче. – Мне кажется, вы должны об этом знать.

– О чем вы говорите?

– Приезжайте ко мне, я вам все покажу и расскажу. Наверное, это как-то связано с тем делом, которое вы расследуете. Не знаю только, почему это оказалось у отца. – В динамике шум стал особенно громким. – Сейчас я уже должен идти, мне пора! – прокричал Меркальский. – Жду вас!

– Где вы?! – поспешно спросил Самсонов. – Адрес!

– На ипподроме в Луначарове. Спросите в паддоке.

– Где? – не расслышал Самсонов.

– Пад-док! – повторил по слогам Меркальский. – Там седлают лошадей, вы сразу поймете, куда идти. Или спросите у кого-нибудь. Все, до встречи! Обязательно приезжайте, как только сможете! – В его голосе вдруг появились тревожные нотки.

Меркальский отключился, и Самсонов, выругавшись, набрал номер Дремина, ехавшего сразу за ним:

– Андрей, я еду на ипподром в Луначарово. Полтавин говорил, там открылась новая арена. Ты со мной, остальные едут дальше.

– Уверен? – Дремин был явно разочарован. – Что стряслось? Почему на ипподром?

– Объясню, когда приедем. Все, сообщи Рогожину и Морозову, что планы изменились!

– Ладно.

Стоило Самсонову повесить трубку, как на экране высветился новый вызов.

– Да что ж такое! – не выдержал старший лейтенант. – Сговорились вы, что ли? Алло?

– Это Ярослав Душицкий.

«Наверное, по поводу исчезновения Корчаковой», – решил Самсонов.

– Слушаю вас. Пока что мы не нашли вашу невесту, но…

– Я не по этому поводу, – перебил Душицкий. – Мне только что позвонили на мобильный телефон и сказали, что я могу получить информацию о Лене, если приеду в Луначарово. Там открылся какой-то ипподром, и тот, кто позвонил, обещал ждать меня там, возле седьмой кассы.

– А кто вам позвонил?

– Он не представился.

– Мужчина?

Душицкий на мгновение запнулся:

– Думаю, да.

– Вы не уверены?

– Голос звучал глухо. Словно трубку прикрывали шарфом. Ну, как показывают в фильмах, знаете?

– Понятно. Этот человек сказал что-нибудь конкретное? Он знает, где Елена сейчас? Хочет получить за информацию деньги?

– Да, да, именно. Пять тысяч евро.

– И что вы собираетесь делать?

– Конечно поеду! Просто решил вас предупредить.