Учись ждать, дорогая, ждать и сохранять хладнокровие, а то всамый решающий момент у тебя дрогнет рука.

Рыжая обиженно замолчала, и на лестнице снова наступилатишина.

Прошло еще около получаса, и только тогда мужчина решительносказал:

— Александра не придет. Вместо нее используем вотэту. — Он показал на Карину. — Сходи к моей машине, принеси оттудабольшую клетчатую сумку.

Рыжая послушно спустилась по лестнице и через пять минутвернулась с огромной клетчатой сумкой из тех, с какими челноки летают затоварами в Турцию или Польшу.

Вдвоем с Петром Ильичем они уложили в сумку тело Карины,застегнули «молнию» и стащили тяжелую сумку вниз по лестнице.

На улице было безлюдно, и они, никого не встретив, донеслитело до нужной квартиры. Петр Ильич открыл дверь отмычкой, сумку втащиливнутрь, и мертвую Карину уложили на полу в комнате в такой позе, как будтоименно здесь ее настиг роковой выстрел. Затем Петр Ильич тщательно протерпистолет, из которого была убита Карина, чтобы на нем не осталось никакихотпечатков пальцев, и, осторожно держа его за ствол рукой в тонкой перчатке,нанес на его рукоятку отпечатки Березкина, которые заблаговременно снял сдверцы его автомашины. Подготовленный пистолет он засунул под диванную подушку.

После всех этих манипуляций Петр Ильич снял телефоннуютрубку и набрал номер Березкина. Услышав в трубке голос Алексея Игоревича, онвключил магнитофонную запись.

На этой пленке был записан голос неулыбчивого московскогопокровителя Березкина, который коротко и решительно приказал Алексею Игоревичунемедленно приехать в известное тому место.

Петр Ильич уже несколько месяцев прослушивал служебныйтелефон Березкина и сумел записать нужный разговор. Как только голос на пленкезамолчал, Петр Ильич нажал на кнопку отбоя и сделал еще один телефонный звонок.

Получив приказ своего московского покровителя явиться наконспиративную квартиру, где обычно проходили их встречи, Березкин вздохнул соблегчением.

Если бы покровитель хотел сдать его, бросить на растерзаниесворы врагов, он просто забил бы сейчас о его существовании, вычеркнул бытелефонный номер Березкина из своей записной книжки. Если он приехал из Москвыи хочет встретиться, значит, он собирается помочь Алексею Игоревичу, значит, онпо-прежнему в нем нуждается.

Березкин оделся, сухо сообщил секретарше, что уехал вМариинский дворец, и отправился без шофера, на личной машине, на СедьмуюСоветскую улицу.

Поднявшись на пятый этаж, открыл дверь своим ключом и вошелв квартиру. Его встретила тишина, но Березкин не удивился: московскийпокровитель часто заставлял себя ждать, предварительно заезжая по каким-нибудьдругим делам.

Повесив на вешалку плащ и пригладив перед зеркалом волосы,Березкин вошел в комнату.., и в ужасе остановился на пороге.

На ковре лежала незнакомая молодая женщина. Мертвая женщина.

Березкин похолодел. Что это может значить'. Московскийпокровитель убил кого-то и решил сделать его, Березкина, козлом отпущения?

Алексей Игоревич бросился к дверям, чтобы скорее убежать изэтой квартиры, потом вспомнил о своем плаще, сорвал его с вешалки.., и когда онуже схватился за ручку двери, дверной звонок требовательно и резко зазвонил.

— Кто? — вскрикнул Березкин в панике.

— Откройте, милиция! — послышался за дверьюсуровый решительный голос.

Березкин отскочил от двери, как будто его ударило током, изаметался по квартире, в ужасе думая, что он может предпринять.

— Откройте! — кричал голос из-за двери. —Немедленно откройте! Или мы будем ломать дверь!

В совершенной панике Березкин подумал даже, не выбраться лив окно, но, к счастью, понял, что это усугубило бы его положение.

Наконец, с трудом взяв себя в руки, он подошел к двери иповернул головку замка.

На пороге появились двое плечистых парней в штатском. С ходусунув ему под нос милицейское удостоверение, один из них спросил:

— Это ваша квартира?

— Да.., то есть, нет… — промямлил Березкин, стараясьсправиться с дрожащими губами.

— Так «да» или «нет»? — сурово переспросилмилиционер.

— Я снимаю эту квартиру, — признался наконецАлексей Игоревич.

— Позвольте ваши документы, пожалуйста! — спреувеличенной вежливостью включился в разговор второй оперативник.

Березкин полез во внутренний карман пиджака, а пареньвыразительно взглянул на своего напарника и проговорил:

— Раз уж вы открыли нам дверь, может быть, разрешитевойти в квартиру?

Березкин посторонился и, наконец собравшись с силами,язвительно сказал незваным гостям:

— До сих пор вы не спрашивали разрешения, а тольколомились в дверь и угрожали…

— Мы вам не угрожали, — невинным тоном ответил наего выпад оперативник. — Олег, ты слышал какие-нибудь угрозы?

— Нет, конечно, — ответил его напарник, недоуменнопожав плечами. — Мы получили сигнал о том, что в этой квартире стреляли, ивежливо попросили хозяина открыть нам дверь… — С этими словами он в два быстрыхшага прошел в комнату и остановился на пороге, присвистнув. — Посмотри-ка,Колян!

Здесь есть кое-что интересное!

— Я не имею к этому никакого отношения! —взвизгнул Березкин, подскакивая к милиционеру, задумчиво разглядывающему женскийтруп. — Когда я сюда пришел, она была уже мертва!

— Да? — задумчиво посмотрел на него парень. —Но ведь это же ваша квартира. Кстати, вы хотели предъявить документы.

Березкин наконец трясущимися руками нашарил свое служебноеудостоверение и протянул его Олегу. Тот ознакомился с документом, и брови егопоползли еще выше.

— Вот как! — произнес он с непередаваемой смесьювосхищения и злорадства. — И кем же вам, Алексей Игоревич, доводиласьубитая?

— Я вообще первый раз ее вижу! — истерическивыкрикнул Березкин.

— Да-да, я помню, вы пришли в квартиру, а она уже лежитна полу, — с явным сарказмом проговорил оперативник.

— Да, именно так! — воскликнул Березкин спафосом. — И незачем так на меня смотреть, молодой человек!

— Я вам не молодой человек! — рявкнул Олег. —А гражданин лейтенант!

— Я действительно никогда в жизни не видел этуженщину, — простонал Березкин, — с какой стати мне ее убивать?

— Что там у нас такое интересное? — с любопытствомспросил у напарника Николай.

Тот протянул ему удостоверение Березкина, и парень тожезаметно оживился.

— И что же здесь произошло? — Николай подошел ктрупу и опустился на одно колено.