и был нетранспортабелен. Кандидат по этому поводу высказался исчерпывающе, упомянув и зеленого змия, и дружбу народов. Второму подряд журналисту на все руки был мигом выдан расчет, а мне велели искать третьего, непременно непьющего. Несмотря на мистику числа «три».

Естественно, на финишном отрезке кампании все мало-мальски толковые кадры были мобилизованы и призваны. Для понимания этого не требовалось энциклопедических знаний. После доброго десятка звонков и бесполезных бесед мне рекомендовали одну девушку, только-только окончившую факультет изящной словесности. Оценивали ее как очень работящую и перспективную. Пообщавшись лично, я подумал, что будущее у нее, пожалуй, есть, но наступит оно не сегодня. Всё-таки правильнее писать о выборах, имея представление об истории вопроса и его теневой стороне. Тем не менее, девушку я представил Георгию Александровичу, и она с энтузиазмом окунулась в наше болото.

Без журналиста нам было никак нельзя, ибо из типографии через три дня выходила вторая, ударная газета Макеева-старшего с его антикоррупционной программой. Половина запланированных материалов существовала пока только в черновом варианте, вторую половину кандидат собственноручно зарубил.

После бурного обсуждения творчества новой девушки, когда летели перья уже от ее текстов, кандидат наклонился к Алёне и что-то зашептал ей в ухо. Алёна изменилась в лице, с него даже сошла кислая мина.

— Георгий Александрович, я так не смогу, — сказала она.

— А я тебя не спрашиваю, сможешь или нет, — резанул он. — Сделай, и всё! Твои грузины и так бабла хорошо огребли!

Она не возразила и пошла в кабинет Жанны Борисовны звонить кому-то.

Я интуитивно понял, что наступает интересный момент. Мой побег в санузел был тотчас использован мной для отправки очередного смс Анатолию Анатольевичу. «Хочу увидеться», — пришел ответ от «Любы».

— Алексей, мы надеемся на вас, — положил мне руку на плечо Анатолий Анатольевич.

Мы с ним опять сидели в его «Форде», припаркованном за магазином дамского белья.

— Макеев заказал неучтенный тираж. Ваша Алёна очень не хотела за это браться. Он, судя по вашей информации, ее продавил, — продолжал мой куратор. — Вы сами знаете, такое нарушение избирком и суд могут признать существенным. Есть реальный шанс отменить регистрацию кандидата.

Я подобрался, как перед прыжком.

— А что с Астраханью?

— Это чуть позже. Возможно, завтра, — сказал Анатолий Анатольевич. — Вы поняли задачу?

— Понял.

— Немедленно, слышите — немедленно, не теряя ни секунды, как только узнаете, что тираж отпечатан, сообщайте мне!

— Вряд ли меня будут держать в курсе.

— Паситесь около Алёны, Ульяны, да кого хотите. Вы наблюдательный человек, сможете понять. У Макеева точно нет резервной типографии?

— Ни о чем таком не знаю, — ответил я. — Да и не думаю, чтобы была. Алёна в «Сосо» свой маленький гешефт имеет.

Утро дня, который мог всё решить, началось спокойно, почти благостно. Работники штаба тихонечко ковырялись каждый в своем углу. Даже планерка протекала на диво гладко. Кандидат почти не орал, был собран и посматривал на часы. Во дворы, на свидание с народом, он отбыл немного раньше обычного, решив по пути завернуть к Илье Валентиновичу.

Оживление обозначилось часов около четырех. Внезапно явился Фурсов, который в это время всегда сопровождал Георгия Александровича в поля. Он совсем неслышно поговорил с Василием Александровичем, не заходя в кабинет, и откинулся в кресле у входа во владения Жанны Борисовны. Я тщательно, чуть ли не по буквам, редактировал сценарий телевизионного сюжета, параллельно озирая окрестности.

Без двадцати пять ввалилась Алёна, судя по лицу, взволнованная. Прятать эмоции она вообще не умела.

— Василий Александрович, есть новости, — начала она, даже не успев отдышаться.

— Подожди! — Макеев-младший предупреждающе поднял указательный палец.

Он встал со своего тронного места, бросив раскладывать пасьянс на компьютере, и повел ее к Жанне.

«Мы больше не совещаемся в нашем любимом кабинете?» — подумал я, и мне сделалось не по себе. Неужели Фурсов тогда всё понял насчет моей расчески или хотя бы поделился подозрениями с Макеевыми?

Ульяна что-то увлеченно слушала через наушники, поигрывая телефоном. Глеб Семёнович листал необъятное приложение к правительственной газете. Фурсов прикрыл глаза и вытянул ноги в кресле. Пойти якобы по нужде и быстро отправить сообщение мне никто не мешал, да и вряд ли помешал бы. Фантазия, конечно, подсказывала, как Валерий Сергеевич, совершенно в манере Стивена Сигала, высаживает дверь сортира или просто палит сквозь нее из громадного пистолета. Я тут же унял полет мысли.

Скрипнула дверь кабинета главбуха. Василий Александрович и Алёна вышли вполне умиротворенные. Кто-нибудь посторонний, чего доброго, даже предположил бы, что между ними имел место акт орального секса. Так сказать, для разрядки напряженности.

— Валера, — позвал Макеев-младший, и Фурсов открыл глаза.

— Да?

— Ты говорил, твоя сестра у нас в округе живет?

— Точно. Улица Минская, дом тридцать шесть, — подтвердил Фурсов. — Это в частном секторе. Там у них свой участок с гаражом.

— Это хорошо, тоже наш электорат, — молвил наш начальник штаба. — Ты бы не забывал проведывать родственников.

— Не забуду, — пообещал Валерий Сергеевич и поднялся.

— Поезжай с девочками, — дал ему задание Василий Александрович, усаживаясь обратно за пасьянс.

Не спросив, зачем и куда ехать, Фурсов застегнул «молнию» на куртке и направился к выходу, Алёна и Ульяна за ним.

Я продолжал сидеть и делать вид, что редактирую. Теперь скакать или сигать за мной, размахивая пистолетом, было точно некому. На такие оборонно-спортивные подвиги Василий Александрович при всём желании способен не был. А пойти отлить — законное право каждого россиянина, здесь ничего криминального нет.

Судьба кандидата Макеева была в моих руках. Весь долг без остатка мог быть возвращен ему прямо сейчас. Но я не спешил. Взял свою кружку, плеснул кипятка из кулера, заварил чай. Бросил туда дольку лимона из общественного блюдца. Я знал или примерно знал, что произойдет после моего сообщения Анатолию Анатольевичу. Завтра одним кандидатом в списке станет меньше. И свою зарплату, пускай не гигантскую, за последние полмесяца я точно не получу. Тут мои с депутатом Филейкиным интересы немножечко расходились.

Со вкусом допив чай и прожевав лимон, я прикинул, где сейчас должен находиться Фурсов со свитой. До типографии езды минут десять от силы. Левый тираж наверняка загружают в машину к Валерию Сергеевичу. На это потребуется еще минут двадцать в зависимости от расторопности грузчиков и непредвиденных обстоятельств. Группа захвата, конечно, располагается где-то поблизости. Выждав ровно сорок пять минут после отъезда Фурсова, я взял кружку и пошел в санузел. Закрылся изнутри, пустил воду из крана, сначала помыл кружку и ложку, усиленно гремя ими, а затем сбросил смс «Любе». Только из одного слова: «Скорее».

Алёна тряслась и