я могу оказать какую-либо услугу принцу, вашему отцу или вашему дому, то располагайте мною; вы найдете меня всегда готовым доказать вам, насколько я к вам привязан.

Я ему ответила на это:

– Я, конечно, никогда не говорила бы с вами, граф, о себе лично; но так как вы мне делаете честь, начав сами такой разговор, то позвольте мне воспользоваться этим случаем, чтобы рекомендовать вашему вниманию моих родителей и мой дом; вам известно, граф, как я люблю свое семейство.

Тогда он прервал меня, сказав:

– Испытайте меня, и вы увидите, честный ли я человек».

После этого разговора и прямого предложения поговорить с ее родителями о возможном браке принцессы с эрцгерцогом Францем, наследником австрийского престола, Мария Федоровна поняла, что ее покровитель и покровитель всей ее семьи придет в негодование, узнав об этой новости. Но чувство семейной выгоды победило ее душевные колебания.

Казалось бы, не такое уж значительное событие наметилось в мире – предполагаемая свадьба, – но именно оно нарушило устойчивое положение между европейскими дворами. Фридрих II убедился, что Екатерина II меняет систему своих внешнеполитических взглядов, сближается с Австрией и Францией, следовательно, отношения с Пруссией будут более прохладными, прекращается столь милая переписка с императрицей. Источник разногласий – семейство принцев Вюртембергских, и ведь три прусских офицера принадлежат именно этой семье. Преследования этих офицеров были настолько унизительны, что принцесса-мать пожаловалась на эти притеснения Марии Федоровне, а та тут же доложила суть письма императрице. Екатерина II пообещала оказать покровительство предстоящему браку и, узнав о согласии родителей принцессы Елизаветы на брак, тут же написала Иосифу II, что он может заехать в Монбельяр и просить руки Елизаветы для наследного принца Австрии. И в июле 1781 года Иосиф II из Парижа заехал в Монбельяр и сделал официальное предложение о браке от имени эрцгерцога Франца. Родители принцессы Елизаветы приняли это предложение.

Еще в мае 1781 года Екатерина II в беседе с великокняжеской четой высказала пожелание, что им пора посетить европейские страны. После этой беседы все чаще при малом дворе начали обсуждать вопрос о пользе путешествия. Екатерина II, опираясь на опыт императора Иосифа II, разрабатывая планы этого путешествия, решительно исключила Берлин как одно из мест путешествия, намеченного Павлом Петровичем. Мария Федоровна составила свою программу путешествия и показала своим ближайшим друзьям и, главное, графу Панину. К сожалению Марии Федоровны, ближайший друг Н.В. Репнин был недоступен. Сохранилась эта записка и замечания Н.И. Панина: «I. Следует начать говорить об этом (т. е. о путешествии) не как о формальной просьбе, но как о желании, обнаруживая стремление последовать примеру, который только что подало столько государей, и в особенности нужно ссылаться на императора, на желание просветить себя. Но, чтобы обнаружить это желание, нужно выждать удобного случая». Здесь Н.И. Панин заметил: «Даже не это, а путем разговора и рассуждений по поводу устанавливающегося обычая, что молодые принцы путешествуют для приобретения познаний. Здесь было бы недурно вставить похвалу пользе, извлеченной императором. При сем следует заметить, что все это не должно быть высказано разом и не выжидая ответа или возражения, которые могут сделать на каждую отдельную мысль, а следует вести разговор таким образом, чтобы не идти дальше прежде, чем предшествовавшая мысль не будет вполне закончена».

Далее следуют еще шесть пунктов размышлений Марии Федоровны, которые она изложила для друзей и единомышленников: «<I.> II. Об этом желании следует заговорить, по крайней мере, шесть недель спустя после отъезда наших друзей и выбрать благоприятный день. Если не попадутся на эту удочку, нужно оставить затронутую мысль и вернуться к ней некоторое время спустя, но, опять-таки, не как к формальной просьбе, но как к личному желанию, повергаемому на благовоззрение императрицы». Панин написал: «Этот пункт хорош».

«III. Путешествие может быть совершено лишь в строжайшем инкогнито, чтобы иметь большую возможность выполнить цель этого путешествия – обогатить цель этого познания». Панин написал, что «об этом следует говорить лишь тогда, когда будет одобрена мысль о путешествии».

«IV. Выбор свиты, которая должна сопровождать нас, представляется императрице, но, конечно, несмотря на это, можно и даже должно откровенно и с полным доверием высказать ей, что желали бы, чтобы она разрешила тому или другому сопровождать нас, так как при условии, что эти лица уже побывали в иностранных землях, они явились бы неоцененным пособием для нас, но, во всяком случае, следует просить об этом, как о милости, суметь попросить таким образом, чтобы не могли отказать в нем». Панин написал: «Конечно, как о милости, но крайне осторожно и не настаивая сразу».

«V. Дети. Нужно сказать, что нельзя было бы доверить их в лучшие руки, чем в руки их бабушки; что таким образом мы вверяем ей наше драгоценное достояние, будучи вполне бесспорно уверены, что они не могли бы быть под лучшей охраной; одним словом, на эту тему следует говорить ей самые дружественные и самые нежные вещи». Граф Панин написал: «Очень хорошо».

«VI. Сначала нужно сказать, что мы начнем с Вены; при этом случае можно наговорить ей лестных вещей для нее и для императора». Н. Панин написал: «Очень хорошо».

«VII. «В случае если бы она пожелала сократить время путешествия, по-видимому, можно возразить, что хотели бы увидеть поболее стран и не ограничиваться каким-нибудь одним государством; впрочем, раз мы выедем за границу, продолжительность этого путешествия будет зависеть от нас». Но тут Н.И. Панин предостерег: «Как не нужно торопиться указывать страны, которые именно хочется видеть, так равно не нужно восставать против воли, которую выскажут во время рассуждений с вами, так как после того, как уже уедете, можно будет с большей легкостью избрать одну дорогу вместо другой».

После недолгих размышлений Екатерина II писала императору Иосифу II:

«Позволяю себе на этот раз побеседовать с вашим императорским величеством о предмете, особенно близко меня занимающем. Таково действие великого примера! Несколько времени тому назад сын мой заявил мне о своем желании посетить иностранные земли, и в особенности Италию. Я могла только согласиться на такое желание, столь благоприятное для увеличения его познаний. Осмеливаюсь просить ваше императорское величество разрешить проезд его через ваши владения и позволить ему и его супруге представиться вам этой зимой в Вене. Они выедут отсюда, как следует полагать, в конце сентября, так как привитие оспы моим внукам должно предшествовать путешествию. Маршрутом от Могилева и Киева до Брод для них послужит прошлогодний путь графа Фалькенштейна.

С истинным удовольствием я передаю их в ваши руки. Преисполненная доверия, я не сомневаюсь, что они