Иосиф II спросил Александра Безбородко, служил ли Панин в войсках, имеет ли он военную биографию, и очень хорошо отзывался о секретаре в Министерстве иностранных дел Петре Васильевиче Бакунине. Высоко отозвался о Павле Петровиче: «Я люблю в нем ту точность, с которою, как все меня уверяют, отправляет все дела, какие на себя он имеет. Таковая точность вещь есть редкая в молодых летах, но она нужна, и в особах его состояния тем полезнее, что, без сомнения, в свое время и сделанное удержит, и недоконченное совершит» (Сб. ист. общ. Х XVI. 69, 372–373).

Александр Безбородко вел дневник пребывания Екатерины и Иосифа в Могилеве, записи этого дневника императрица посылала Павлу Петровичу, а как только Безбородко на четыре дня уехал в свою деревню, дневник не вели, а рассказы об оставшихся днях пребывания Иосифа II она пообещала предоставить Павлу после приезда в Петербург.

Встречи в Могилеве и переговоры имели серьезное значение в будущем. Решили говорить откровенно о своей внешней политике, Екатерина спросила, почему бы Австрии не занять Папскую область, завладеть Римом, а Иосиф II в ответ спросил, а почему бы России не захватить Константинополь (как только родился второй сын у великокняжеской четы, названный Константином, широко разлетелась молва о том, что Константину предстоит властвовать в Константинополе, так гласила молва). Нет, сказала Екатерина, она против подобных завоеваний, вот Крым – исконная русская земля, она мечтает о русском Крыме. Фридриха II дружно осудили как интригана, который суется во все европейские дела, желая только одно – выгоды для Пруссии.

О своем пребывании в России и о переговорах с императрицей и другими официальными лицами Иосиф II подробно писал императрице Марии-Терезии (см.: Arneth. Maria Theresia und Joseph. S. 111, 256–259, 265–303).

«Напрасно некоторые современники, в том числе Дом, – писал профессор А. Брикнер, – держались прежнего мнения, что встречи такого рода обыкновенно, вместо сближения людей, приводят к противоположному результату. Свидание Иосифа с Екатериною сделалось исходною точкою истинной дружбы, прекратившейся лишь со смертью императора. Восхваляя способности и эрудицию Иосифа, Екатерина заметила в письме к Гримму, после отъезда императора: «Свидание в Могилеве имело полнейший успех». Из других источников мы узнаем, что и Иосиф был чрезвычайно доволен впечатлением, произведенным на него личностью Екатерины (Письма Гримма к Екатерине. СПб., 1880 // Сб. ист. общ. 56, 222). Английский дипломат Гаррис, донося об отъезде Иосифа, писал: «Граф Фалькенштейн нанес ужасный удар влиянию здесь прусского короля, такой удар, что, как я полагаю, это влияние никогда более не возобновится».

В среде людей, не расположенных к России, ходили разные слухи о неблагоприятном впечатлении, произведенном Иосифом в России. Так рассуждали Гёрц, Бретёль, шведский посланник и пр. Фридрих II все еще надеялся, что путешествие Иосифа в Россию не изменит политической системы в Европе (Брикнер А. История Екатерины Второй. СПб., 1885. С. 381).

Предчувствуя угрозу, Фридрих II направил в Россию наследника прусского престола, своего племянника, принца Фридриха-Вильгельма. Как только Иосиф услышал, что прусский принц направляется в Петербург, он тут же написал матери: «Принц Прусский сюда приедет в сентябре с целью испортить все полезное, что удалось мне сделать».

Но прусскому принцу ничего путного сделать не удалось, он холодно был принят в Петербурге, а Екатерина II через несколько дней его пребывания в столице посоветовала графу Панину побыстрее отправить его в Берлин. Так оно и получилось. Но великий князь и наследный принц прусского престола очень охотно говорили друг с другом о политике своих государств и в заключение дали торжественное обещание вечной дружбы. Прусский посол граф Гёрц в своем послании Фридриху II сообщил, что визит Фридриха-Вильгельма был удачным и полезным.

В переписке между прусским королем и российской императрицей внешне мало что изменилось. 1 октября 1780 года Екатерина II писала Фридриху II, что она по-прежнему высоко ценит «выражения старинной и ненарушимой дружбы» между ними.

Фридрих II, когда по всему миру разлетелась новость о Морском уставе, который защищает торговлю от всякого разбойничества на море, назвал эту весть одним из «чудес», которыми русская императрица усыпала всю землю: «Свидетель и почитатель столь славных предприятий, я счел должным воспользоваться для небольшой торговли этой страны покровительством, которое ваше императорское величество столь великодушно благоволит жаловать ей… Мария-Терезия сама призналась бы, что, независимо от некоторых соглашений с Мустафою, она была принуждена уступить восходящему гению побед великой Екатерины…» И снова Фридрих II подписывает письмо как «верный брат, почитатель и союзник», это письмо от 23 апреля 1781 года было его последним письмом к Екатерине II.

4. Размышления великой княгини Марии Федоровны

Получая из Могилева записки Александра Безбородко о ходе переговоров Екатерины II с австрийским императором, великий князь Павел Петрович не мог таить эти сообщения от Марии Федоровны, а Мария Федоровна делилась со своими приближенными, и прежде всего с графом Николаем Румянцевым, и секретные переговоры становились одной из тем бесед среди придворных малого двора.

У Марии Федоровны, постоянно думающей о своей семье в Монбельяре, мелькнула мысль: а почему бы свою сестру Елизавету не выдать замуж за эрцгерцога Франца, сына Леопольда Тосканского, брата Иосифа II? Великий князь нашел эту мысль превосходной и высказал ее Екатерине II, которая тут же согласилась передать ее Иосифу II, как только он вернется из Москвы в Петербург.

Летом 1780 года Иосиф II приехал в Петербург, побывал в Царском Селе, поговорил с Екатериной II о пунктах будущего мирного соглашения, она предложила передать России город Очаков, Крым, один или два острова Средиземного моря, Иосиф II напомнил ей свои требования при заключении этого соглашения, – присоединение нескольких провинций на Дунае и ряда островов в Средиземном море.

В итоге Екатерина II предложила ему нанести визит великокняжеской чете, у которой есть свои предложения для укрепления дружеских связей России и Австрии.

Иосиф II, познакомившись с Марией Федоровной и Павлом Петровичем, был сразу покорен красотой и обаянием великой княгини, у него даже мелькнула мысль, что если бы десять лет тому назад он встретил эту вюртембергскую принцессу, то сразу бы женился на ней – настолько она легла ему на сердце.

Продолжение этих событий описано самой Марией Федоровной в письме родителям 19 (30) июля 1780 года:

«За день до своего отъезда, на утренней прогулке, он (император) мне сказал:

– Я имею большую просьбу к вашему императорскому высочеству.

– Какую просьбу, граф?

Он ответил:

– Осмеливаюсь просить вас, если вы полагаете, что