Женщина покинула пределы замка и направилась по жаркой улице прямиком к воротам, где ее ждал отряд вооруженных солдат. Они поклонились ей, пропустили вперед и только после, когда безопасность дочери была обеспечена, разрешили торговцам следовать своим путем. Ехали долго, не спеша. Сатифа лично хотела увидеть, как обстоят дела на дальних рубежах ее земель. Граничащих с Тройтистскими долинами. Доехали ближе к вечеру, перекусили прямо на дороге и только после решили подойти к лесополосе, стеной, стоявшей перед ними.

Звуков не было — было тихо. Но Сатифа ощущала своим шестым скрытым чувством как трясется земля под ударами тяжелых орочьих ног, ступавших по сухой почве, все ближе и ближе приближавшихся к этой границе.

Затем вернулась обратно домой. В замке все было привычно. Только охрана удвоилась и стала более подозрительной к любым посторонним, входившим или выходившим за ее территорию. Поднялась по лестнице наверх, скользнула через пустой, но очень широкий зал, стараясь не стучать по мраморному полу ногами и подошла к покоям своего отца. Оттуда привычно доносились удары хлыста. Крики женщин время от времени разбавляли хлесткие удары и от этого всего ей стало еще более противно родство с этим человеком. В такую минуту, когда решалась судьба всего и вся, что было связано с ними, ее отец в очередной раз развлекался со своими наложницами, будто ничего страшного и не должно было произойти.

Сатифа резко развернулась и быстро направилась в обратную сторону. Дойдя до своих покоев, она закрыла за собой дверь и рухнула на кровать, стараясь забыть об этом дней как о страшном и неприятном сне.

Проснулась рано утром вся в поту. Лоб был мокр, руки ныли и все ее тело больше напоминало сморщенный сухофрукт. Не желая никого видеть, она приказала оставить ее в покое и не беспокоить до самого вечера.

Сиддик же вернулся к своим делам сразу как узнал о настроение дочери. Понимал ее всем сердцем, но вваливаться в покои и требовать от нее послушания просто не мог, да и не было в этом смысла, ведь Сиддик знал какой упертой была его дочь.

Все началось с самого начала. Полководцы собрались вокруг него, докладывали как шло приготовление к обороне и сухо рапортовали о ситуации на границе. Ничего нового Сиддик так и не услышал, хотя и очень хотел. Лазутчики так же разводили руками. Каждому из них был отведен отдельный участок границы с долинами, откуда по его предположению должны были появиться орки. Но шел уже второй день, а никаких признаков вторжения все еще не было.

— Это очень хорошо, — заявил он в глаза своим полководцам. — Значит есть еще время более тщательней подготовиться.

— Мы сделали все, что только можно. Замок готов встретить неприятеля, каким бы сильным он не был, — сказал один из присутствовавших.

Но халиф лишь промолчал, не став рассказывать им всем, кого на самом деле они будут должны сдержать в этом кровавом сражении. Богу не были страшны преграды или волчьи ямы, он был бессмертен и силен как десятки тысяч его солдат. Разве ров или высокая стена могли защитить его от такой силы? Конечно нет. И Сиддик это прекрасно понимал, молчаливо пропустив самоуверенные слова своего полководца мимо ушей.

— Сделайте еще что-нибудь, чтобы я мог быть уверен в безопасности своего замка.

Эти слова словно раскаленным железом обожгли каждого из его полководцев и те решили не ждать второго приказа, быстро удалившись из этого места, направившись исполнять указание великого халифа.

Время убегало, а вместе с ним и те мизерные шансы на победу.

Сиддик несколько раз пытался переубедить свою дочь в оправданности ее бегства из этих земель, но Сатифа не желала даже слушать его, считая, что все слова и предложения в таком тоне будут восприниматься ею как предательство ее как дочери. Халиф сдался. Первый раз в жизни он уступил своей дочери в момент. Когда был готов спорить с ней хоть до самой смерти.

Отойдя от ее покоев, он удалился к себе и больше не появлялся, только еще сильнее стали доноситься жалобные крики наложниц, истязаемых ее отцом в порывах гнева на свою дочь.

Так прошел и второй день.

Бессмысленно и безрезультатно. Она так и не вышла к нему, впуская только прислугу с едой.

Утром третьего дня начали приходить известия о наступающем войске врага. Армия орков шла разрозненными группами с разных направлений, как будто стекалась в один большой сплошной поток бурлящей реки. Сотни, тысячи вооруженных орков, горевших жаждой ненависти и мести, во главе с самим Шахгаром, они двигались прямо на него. Лазутчики рапортовали почти каждые несколько часов. В качестве сообщений используя белых голубей, они высылали ему все подробности, о которых только могли рассказать. Разнилось в их докладах только одно — численность, но везде она была поистине огромной.

— Как им удалось собрать так много? — спрашивал он своих полководцев. Предчувствовавших скорую смерть или от рук своего халифа, или от орочьего топора.

— Мы не знаем, — говорили они по очереди. — Они не могли так быстро поставить под свои знамена столько зеленокожих.

«А ведь еще не было армады Баррука» — говорил он себе, слыша как бог войны смеется где-то неподалеку, предвкушая встречу со старым знакомым.

— Я не хочу ничего слышать! — вопил халиф на своих подчиненных. — Если оборона будет прорвана ваши головы будут украшать ворота перед замком!

Большего и не надо было. Все они выскочили из главного зала, как только крик Сиддика разлетелся во все стороны. Но все это было скорее бессмысленной тратой времени и сил. В глубине души сам халиф понимал, что никакой пользы это не принесет. Даже если он бросит против врага всех своих людей и потребует телами убитых завалить дорогу к замку, это лишь оттянет неизбежное всего на пару дней и не даст ровным счетом никаких преимуществ. Нужно было действовать кардинально. И Сиддик знал как.

В сокровищницу он спустился сразу после своих размышлений. В холодном и темном помещении для него было скрыто главное оружие, которым он думал воспользоваться в ключевой момент сражения. Баррук был силен не под стать ему и чтобы уровнять силы, Сиддик решил взять силу его главного противника — гиганта Мад'Рога.

На том самом пьедестале он и нашел свое секретное оружие. Взял его, поднес к лицу и стал внимательно рассматривать. Кровь все еще была в нем свежа и красива, как и в тот день, когда ему удалось собрать ее. Положил в карман и ступая через рассыпанное по полу золото, вернулся обратно в замок.

Начиналось сложное время и с этой самой секунды Сиддик должен был быть готов к любому повороту событий.

Они ожили прямо у него на глазах. Превратились из бестелесных существ в грозных воинов, облаченных в тяжелые доспехи. Сотни… тысячи. Сейчас они все, как и в тот раз, когда шли на свою последнюю битву, выстраивались перед ним в многочисленные шеренг, чтобы по приказу своего бога отправиться в поход. Рангул смотрел на них и не мог нарадоваться. Бог войны, слившись в единое целое с молодым наследником, сейчас пылал огнем ненависти к своему будущему противнику. Он чувствовал, как растекается великая сила по его жилам, как каменными стали его мышцы, готовые, наверное, поднять саму гору, если бы это потребовалось. Рангул был готов вернуться обратно в королевство и во всем своем нынешнем облачении предстать перед безумным отцом.