Только сейчас Ирена осознала истинный смысл завещания…Только сейчас до нее дошло, что, назвав свое имя и положение этому человеку,она становится его врагом, потому что становится на его пути к огромномусостоянию. По ее милости он оказывается теперь беднее вдвое того, на чторассчитывал. Завтра он узнает, что является не владельцем, а всего толькоуправляющим Лаврентьева. Конечно, Берсенево богато, но Лаврентьево…

Конечно, он может не поверить словам Ирены, как не верит ейникто. Но лишь только она предъявит письмо старого графа и две подписанные имвольные, а также свидетельство о венчании Ильи Лаврентьева со Степанидою исобственное свидетельство о венчании с Игнатием, то немедленно все точки над iбудут расставлены и ее права никто не посмеет оспорить. Берсеневу только иостанется, что признать свое поражение.

Она предъявит свидетельство о венчании… А где оно, этосвидетельство? Ирена смутно помнила, что Игнатий получил от священника в тойцерковке на Озерках какую-то бумагу, но больше она ее не видела. И невспоминала о ней до сего мгновения. Может быть, свидетельство лежит среди всехих вещей – ее и Игнатия, – которые, наверное, затолкали в какой-нибудь сарайили снесли на чердак? А может быть, его костюмы и рубашки раздали дворне? Илиих присвоил омерзительный Адольф Иваныч? Что, если к нему попало свидетельствоо венчании? Ну, когда так, Ирена его больше в жизни не увидит!

А что ей в том свидетельстве? Что ей в том Лаврентьеве?Зачем оно ей?!

– Мне кажется, ты задумала что-то недоброе, – раздался вдругголос Берсенева, – словно бы пакость задумала мне подстроить…

Ирена вздрогнула, поразившись его проницательности. Иливпрямь на ее лице все написано? Или он умеет читать по ее лицу?

Как поступит Берсенев, если узнает, что по милости Ирены онтеряет Лаврентьево? Спокойно отойдет в сторону? Или…

Она вдруг вспомнила недавнюю историю о дележе наследствакнязя Сумарокова, нашумевшую в Санкт-Петербурге. Сын князя убил жениха своейсестры накануне венчания: ведь только с замужней сестрой он должен былподелиться состоянием (баснословным состоянием!), а останься она в девицах, еедолей распоряжался бы он сам…

«Деньги делают кого скотиной, кого зверем лютым, – сказалтогда отец. – Немногие способны остаться людьми».

Что, если Берсенев не способен будет остаться человеком?

Ирена даже руку к сердцу прижала, так оно вдруг заболело. Дапровались оно пропадом, это Лаврентьево, если из-за него на месте этогочестного лица, от которого ей трудно отвести глаза, она увидит свинячью мордуили хищно оскаленную пасть! Не хочет она подвергать Берсенева таким испытаниям!Ни за какие деньги не хочет!

Она будет молчать. А пока надо поскорей отвести от себяподозрения. Рассказать про Нептуна, объяснить, как и почему она здесьоказалась.

Она и рта не успела раскрыть – Берсенев вдруг дернул ее ксебе и крепко обнял. От неожиданности Ирена напряглась, как струна, рвануласьбыло прочь, но вдруг почти с ужасом поняла, что не хочет вырываться из кольцаэтих рук.

– Постой, погоди, – бормотал он бессвязно, а губы егобродили по ее щеке, спустились на шею, обожгли множеством мелких короткихпоцелуев. – Погоди, милая, красивая… Ты меня с ума свела. Я, как только увиделтебя на Чертовом мосту, сам не свой сделался. Ты от меня умчалась, я готов былвсе отдать за то, чтобы тебя вернуть… Лишь о тебе грежу! Что хочешь для тебясделаю! Милая… Не отталкивай меня, лапушка, любушка моя! Позволь поцеловатьтебя! Пойдем со мной! Пойдем! За ночь с тобой… проси, чего хочешь! Вольную тебеподпишу, если пожелаешь. Только будь моей!

Ирена почти не слышала, не понимала, что он говорит. Сердцетак колотилось, что болью отдавалось в висках. Она ощущала, как загорается еетело там, где проходятся по нему руки Берсенева, она гнулась под его руками,ластилась к ним, тянулась за новыми и новыми прикосновениями, и вот уже ее рукивзлетели и обняли его за шею, а губы потянулись к его ищущим, жадным губам. Ивдруг…

Раздался грозный лай, и сильное, подвижное тело вклинилосьмежду сомкнувшимися телами Берсенева и Ирены. Они вскрикнули и разжали объятия.

Нептун! Он отпихивал Ирену в сторону и диким, прокуреннымбасом лаял на Берсенева!

Этот лай вернул Ирену с небес на землю. Она поняла: пессожрал все сигары, вышел из своего сладостного забытья и ринулся на защитуИрены.

Нептун лаял все громче, и с каждым мгновением Иренатрезвела, сладостные оковы спадали с нее.

Она сошла с ума, не иначе с ума сошла! Еще минута – и онаотдалась бы этому человеку прямо здесь, на полу кабинета старого графа. Илипошла бы за ним в его спальню, словно покорная рабыня всевластного хозяина. Дачто же в нем было такого, что так околдовывало Ирену?!

Невозможно понять. Невозможно осмыслить! И не нужно тратитьна это время. Нужно бежать, бежать от него!

Она повернулась и опрометью понеслась через анфиладу комнат,не разбирая дороги. Она и залу театральную миновала бы, когда б не вспомнила,что нигде, кроме как в каморке, ей спрятаться негде. Туда и нужно бежать. Абудешь слишком долго по дому носиться, того и гляди наткнешься на кого-нибудьиз слуг, а то и снова налетишь на самого Берсенева!

Ирена пролетела через залу и начала быстро водить руками постенам, отыскивая лаз в свою каморку. Где же, где же заветная панель?!

Вот она, слава Богу.

Сдвинула ее, проскользнула в каморку и поспешно поставилапанель на место.

Тяжело дыша, привалились к стене, а потом сползла на пол,потому что ноги ее не держали. Так бежала…

Господи! Да зачем она бежала?! Почему не осталась там, гдетак хотелось остаться, – в его объятиях?!

Ирена уткнулась лицом в колени.

Нет, это было невозможно. Невозможно для нее счастье с этимчеловеком, потому что он возненавидит ее, как только узнает, кто она такая насамом деле.

– Господи, – пробормотала Ирена в полном отчаянии, – но какже я спасусь, не рассказав ему ничего?! Он не поверит. Он решит, что я сошла сума. Если бы нашлось свидетельство о венчании… Ну что мне делать?! Мне ведь этонесчастное Лаврентьево совершенно не нужно! А что, если… А что, если отказатьсяот наследства? Пусть забирает имение себе. Мне моего приданого довольно, моегоЛюбавина. Но и отказаться от Лаврентьева я смогу, только когда подтвержу правана него. А это опять же возможно, только если я получу свое свидетельство овенчании…

Где, где, где оно?!