Летом 1950 года в Певек прилетел из Магадана Ерофеев и вместе с Чемодановым проверил работу партии Храмченко. Для убедительности нужно было показать ревизору живое золото. «Ловко управляясь с лотком, Алёша Власенко быстро удалял пустую породу… Прошло немного времени, и на дне деревянного лотка мы увидели жёлтые блёстки. Среди них попался и маленький самородочек, весом в несколько граммов…» – писал Чемоданов в воспоминаниях «В двух шагах от Северного полюса». Анатолий Сидоров: «Талантливый и недипломированный геолог – самоучка А. К. Власенко, будучи незнаком с геологическими теориями, добыл первый килограмм золота из крупнейшей россыпи реки Средний Ичувеем. После этого теория отступила. Чукотка была признана не только оловоносной, но и золотой». Куваев, «Два цвета земли меж двух океанов»: «Прорабу партии Власенко удалось сделать недостижимое: каким-то неведомым нюхом угадывая богатые места, он с простой старательской проходнушкой намыл первый килограмм чукотского золота. Килограмм – это было уже весомо. Поставленные разведочные работы выявили в притоках реки Ичувеем промышленные россыпи золота».

«Осенью 1950 года стало ясно: наши прогнозы о наличии золотых россыпей на Чукотке оправдались», – вспоминал Чемоданов. Теперь нужно было продолжать поиски, заниматься разведкой – задача не одного года. Даже тогда (как когда-то было с Билибиным на Колыме) не все верили прогнозам Чемоданова. Он с трудом добивался ассигнований, работы на золото утверждались в мизерном объёме. «Дальнейшими геологопоисковыми и разведочными работами (1950–1961 гг.) мнение о возможности нахождения промышленных россыпей золота было подтверждено», – писал позже Чемоданов. «Золото, которое пряталось в течение пятидесяти лет, как будто сдалось: новые месторождения были открыты к западу от Певека на реке Баранихе, к югу на Анюе, к востоку на мысе Шмидта и на реке Паляваам. Всё это было уже через годы, но в большинстве этих открытий так или иначе участвовал поисковик Власенко. Воистину природа наградила этого молчаливого тучного человека каким-то шестым геологическим чувством», – писал Куваев, который вывел Власенко в «Территории» под фамилией Куценко. Когда писался роман, «гения лотка» уже не было в живых. Осенью 1962 года Власенко на очередных полевых работах почувствовал себя плохо. Его привезли на мыс Шмидта в военный госпиталь, диагностировали тромбоз сосудов кишечника и прооперировали. Из Ленинграда вызвали спецрейс с импортным лекарством, но непогода помешала «борту» прибыть вовремя, и в декабре Власенко умер.

В жизни всё происходило не так быстро, как в книге. Когда результаты работ Чемоданова, Власенко и их коллег были защищены в госкомиссии по запасам, настала очередь горняков. Только весной 1957 года выбрали место для первого прииска на Ичувееме – Комсомольского, начали прокладывать дорогу, тянуть электричество. Там в 1958 году и было добыто первое промышленное золото Территории.

Поиски и открытия золота на Чукотке продолжались и позже – в 1960-х, 1970-х. А что такое Территория и Посёлок сегодня?

«Мы сильно зависим от мировой цены на золото, в меньшей степени – на серебро. Нельзя сказать, что такая экономика устойчива… Нам нужно не только готовить другие „золотые“ направления к эксплуатации, но и работать в сфере энергетики, снижения тарифов и реализации новых недропользовательских проектов по меди, редкоземельным металлам, углю. Последний – не такой заметный для налоговой базы ресурс, как золото или медь, но он позволяет формировать вокруг себя транспортную инфраструктуру, обеспечивать занятость… Мы ждём решения по морскому порту Певек – его пора приводить в соответствие с нынешними экономическими реалиями, иначе он не справится с объёмами грузов… Критически важным становится и решение по аэропорту», – рассказывал в 2016 году губернатор Чукотского автономного округа Роман Копин в интервью ИА «Чукотка».

Член-корреспондент РАН Николай Горячев констатирует: по добыче золота Чукотка сейчас – на втором месте в стране после Красноярского края (Чукотка даёт 37–30 тонн в год, Красноярский край – 40 с лишним), Колыма переместилась на пятое или шестое место. Золото Территории активно добывают иностранные компании. Олово Чукотки сейчас не очень востребовано, ртутные месторождения давно отработаны.

«Сказать, что всё полностью исследовано, нельзя. Пройдёт время – появятся новые методы. Тогда мы сможем прийти с новыми силами и подходами и найти то, что раньше пропустили. Но белых пятен как таковых не осталось, – говорит Горячев. – Практически везде нога человека уже прошла».

Замысел написать об истории чукотского золота возник у Куваева ещё в 1958 году. В это время в его записной книжке появляются первые заметки к «роману о золоте». В 1973-м он сообщит одному из своих корреспондентов: наконец написал роман, о котором «трепался» лет пятнадцать…

Конечно, о золоте Северо-Востока писали и до Куваева. Исаак Гехтман ещё в 1938 году опубликовал роман «Золото», в 1940-м роман с таким же названием выпустил Иван Кратт. В 1963–1964 годах в Магадане вышли две первые книги трилогии Виктора Вяткина «Человек рождается дважды». Но это были книги не о Чукотке, а о Колыме, и, главное, не всесоюзного звучания.

Куваев понимал: по-хорошему надо начинать именно с Колымы, откуда вышло большинство чукотских «корифеев». «Сама цель, благородство, что ли, её, память парней, наших коллег, требует по логике и уму начинать с Колымы… – писал он. – Фигуры эпохи Билибина ведь требуют книги о них. Настоящей книги для всесоюзного читателя. Ребята, отравленные бродяжничеством, хотят иметь свои „Три товарища“». Но на Колыме (исключая низовья) Куваев не работал, а писать о том, о чём не имел личных впечатлений, не мог: «Полное отсутствие наличия присутствия фантазии, вот моя беда». Но всё-таки просил Игоря Шабарина вспоминать и записывать колымские легенды и анекдоты давних времён. Хронику событий, писал ему Куваев, легко восстановить по отчётам; важнее запах времени: что за люди были Билибин и Цареградский, чем развлекались колымские бичи? И сам Куваев делает записи вроде: «Типовая структура колымского посёлка. Две вышки, два барака, уборная на четыре очка и морг на четыре трупа». Возможно, у него были планы взяться и за Колыму… но теперь, похоже, не возьмётся никто. Колымских Шолохова и Купера так и не появилось, а не возьмись Куваев за «Территорию», и о чукотском золоте мы бы не узнали. Документы и архивы изучает слишком узкий круг профессиональных историков, остальные приобщаются к прошлому через хорошую художественную литературу.

Другой проблемой, связанной с Колымой, были лагеря: «Писать без этого об этом – дешёвка и ещё раз дешёвка». Дело было даже не в цензуре. Куваев считал: писать о лагерях он не имеет «никакого морального права», потому что сам не сидел.

Он решил писать о Чукотке, где успел захватить финальный акт драматической истории открытия и разведки золота. Застал и Чемоданова, и Власенко, видел, как полярной ночью тянули ЛЭП и били дорогу к будущему прииску Комсомольскому. А в 1958 году, когда Куваев работал на Ичувееме, тракторная колонна двинулась на Анюй закладывать второй прииск.

Куваев изучал труды Обручева и Билибина, засекреченные работы своих старших современников – Цареградского, Зимкина… В ноябре 1963-го написал: «Ключ для романа нашёл». В 1964-м «Вокруг света» в рецензии на первую книгу Куваева упомянул: автор работает над романом о золотоискателях Чукотки. К 1965 году в папке «Золото», куда ложились письма, документы, телеграммы, выписки, было уже около трёхсот страниц. В том же году появилось три варианта начала романа. В 1967 году по дороге на Эльгыгытгын Куваев задержался в Певеке – поговорить с ветеранами, посидеть в архиве управления.