— Я в любом случае создам Тэйс. А нужен ли артефакт способный подавить любое проклятие и порчу, решать тебе, — произнесла с видом «не очень-то и хотелось».

— Ты переоцениваешь мои возможности, Арэя, если думаешь, что я смогу в полной мере отплатить за него.

Я сдержала победную улыбку и, посмотрев с откровенной насмешкой, сказала:

— Я тебя не с некромантом прошу сражаться. Просто пошпионь для меня, но в этот раз прояви больше энтузиазма, да помалкивай и отправляй Мали информацию, которую я посчитаю нужной.

— Почему? Она же тебя защитить хочет.

— Это обоюдное желание, Эйн. Я не хочу жить с чувством вины и не позволю ей пострадать из-за меня. К тому же не только наставники защищают своих учеников.

Если вмешается Малика и дядя в стороне не останется.

— Ну и упертая, — убито выдохнул ведьмак, остервенело взъерошив темно-русые волосы. — Тьма с тобой! Сделаю все, что смогу.

Эйн чуть ли не оторвал первые три пуговицы рубашки, когда спешил расстегнуть их, словно ему горло сдавливали, и не хватало воздуха. После глубоко вдохнул, и устало опустился на корточки.

Не просто ему пришлось после знакомства с Маликой.

— Что касается домового… вряд ли, я перебью цену, которую ему Мали озвучила. Поэтому о нашей сделке, — я приложила палец к губам, — тс-с-с. Никто не должен знать!

— Само собой. Малика мне голову оторвет, — сдавленным голосом ответил Эйн.

— Кстати, в чем заключается суть сделки между вами троими?

— А это, — парень поднял на меня взгляд, заговорчески улыбнулся. — Домовой должен наложить защиту на твою комнату. Не знаю, как наверняка работает его магия, но вроде бы всех, кто придет к тебе с плохими намерениями, будет ждать провал, — невнятно пояснил Эйн, задумчиво потирая подбородок.

— А как Мали вообще про домового узнала?

— Ну так, где светлые ведьмочки там и домовые. А я просто рядом с ними шел, когда меня темная выловила.

— Решил поживиться энергией светлых ведьмочек? — ехидно прищурилась я.

— Ты какого обо мне мнения?

Эйн всем своим видом выказал глубокую оскорбленность.

— Пока неоднозначного, — честно ответила и продолжила расспрос: — А ты с домовым должен был встретиться для обмена информации?

Ведьмак кивнул.

— Так Белотур видел, кто входил в нашу комнату?

— Я все вижу и все ведаю, — ответил домовой.

А я на месте подпрыгнула, когда Белотур возник из воздуха рядом со мной на колонне.

— Сказано было не дебоширить. Гляди, как мальчонку-то потрепала, — поцокал языком представитель маленького народа.

Я перевела взгляд собственно на мальчонку. Эйн сидел на коленях с бардаком на голове, который, между прочим, сам себе устроил, примятой рубахой, и опять-таки по его вине.

А со стороны. Я сижу на колонне в позе королевны, испепеляя ведьмака рассерженным взглядом. И Эйн, яко провинившийся холоп подле моих ног.

— Это он сам, — поспешила я пояснить Белотуру.

— Самобичеванием занимался, значь. Ох и болезненный все-таки мальчонка.

— Я бы попросил, — огрызнулся Эйн, вскочив на ноги.

Быстрыми движениями пригладил волосы, поправил смятый воротник.

— Зачем пожаловал?

— Токмо ведьмочка имя мое назвала. Обо мне подумала. И вот он я.

— Так вы, дедушка Белотур, пришли лишь потому, что я подумала и назвала ваше имя? — искренне удивилась его словам.

— Ты бачь, вежливая! — всплеснул маленькими ладонями домовой. — Не то шо та Малика свирепая, да темные поголовно. Неприятности одни извергають.

— Кто б говорил. Не все светлые отличаются вежливым нравом, — недовольно подметил Эйн.

— А я шо кажу! Ремня на них не хватае, — сердито проворчал домовой, а потом вдруг с теплом добавил: — Но токмо мои ведьмочки верх вежливости.

Без улыбки на этого представителя маленького народа не посмотреть.

— Дедушка Белотур, так вы видели, кто входил в мою с Тири комнату где-то с часу ночи?

— Ну, так вас и видал.

— Тогда… в руках Тири, когда она возвращалась, был цветок?

— Так-то был, бело-голубонький. Холодом от него веяло.

Выходит, Митисс принесла все же Тири. Но где она его взяла?

— Шо? Поганый цветок?

Я удивленно вскинула бровь.

— Страх чую твой ведьмочка, — пояснил домовой.

Эйн подозрительно прищурился, переводя взгляд с меня на Белотура.

— Э-это из-за предстоящей практики, — выкрутилась я. — Боюсь провалиться.

— У страха глаза велики, ты в них не смотри темненькая. Но и дар твой велик и сердце доброе. Я ж это сразу понял, еще, когда лешего спасла, боль его услыхала.

— А что ж ты добрейший своих ведьмочек не послал лешего спасать? — рявкнул Эйн. — Знаешь, как Малика относится к гонцам с плохими новостями?

— Ты что уже об этом доложил?

Ведьмак вздрогнул, виновато улыбнулся.

— Запретил я им. Слабенькие они, сгинуть могли, — печально покачал головой домовой. — Но ты темненькая другое дело. Капля эфира, а душа-то как светится. На своем веку я повидал такие души всего-то пару раз! А магия-то, бачь, и духу дракона приглянулась. Прячется в ее истоке, спокойно ему там, тепло.

— Какому духу? — не поняла ни я, ни Эйн, а потому уточнили в один голос.

— Светлому.

— Вы дедушка куда-то не туда смотрите. Я не прошла Интэрон.

— Прошла, — не согласился со мной домовой. — Но твое Вознесение ведьмочка было иным. А этот дух, той самый шо удрал с аттестации.

Я резко оглянулась по сторонам, а Эйн меня даже по кругу обошел.

— Ничего не вижу.

— Бачь, я ж казал болезненный, — скорбно покачал головой Белотур.

— Ну, ты, топай сюда гном недоросток с ломаным ирийским, — прорычал ведьмак.

— Успокойся, — преградила я путь парню, с трудом сдерживая улыбку.

Говорит домовой и правда забавно. И да, Белотур явно издевался над бедным Эйном, а тот в свою очередь зверел.

— Поди-ка сюда дружок, — махнул мне рукой представитель маленького народа.

Я вопросительно вскинула бровь.

— Не бойся ты его, болезненный он, таких жалеть надобно.

— Дохлый гоблин! Я его точно прикончу. Да меня даже боги простят! — прошипел ведьмак, срываясь с места.

— Эйн, нет!

Я ухватила парня за руку, тот остановился, как-то неловко замялся, смотря на мою ладонь, которой я крепко удерживала взбешенного ведьмака. Поднял на меня взгляд и как ошпаренный отскочил в сторону!