— Ты, конечно, ведешь вдохновительные речи, но твоей решимостью положить весь мир к своим ногам, мне не обзавестись за пару минут… Впрочем, спасибо.

— Никому не понять чужую боль и трудности в полной мере. Однако лучше не трать свое время, — напутственно посоветовала я и добавила, алчно оскалившись: — И не весь мир положить к своим ногам, а просто обзавестись властью.

Властью чуть большой той, которой обладает этот треклятый Омас, чтоб ему провалится в логово виверн!

— Ну, пойду я.

И чего он дерганный такой?

— Ладно уж, ничего не поделаешь, — устало выдохнула я. — Не знаю, какой из меня получится учитель, но раз ты ведьмак, помогу, чем смогу.

Не то время, чтобы ученичков себе заводить, да и не доросла я для этого, но…

— Ох и злобная, однако попалася ведьма. Ни тебе здрасте, ни, пожалуйста. Приказы тут раздает, — послышалось сердитое бормотание в стороне.

Эйн вздрогнул, я обернулась, пытаясь рассмотреть говорившего, но там оказалось пусто!

— Я им нянька чтоль? А встречу ишь, где устроил. Чого сразу у скреп не пригласил? — доносилось из высокой шуршащей травы. — О! Ведьмак! Тебя-то Эйном звать? Поди-ка сюда.

Эйн не пошел, он побежал!

— Ну, токмо, что приказала Малика свирепая? Где там эта ведьма за кой нужен глаз да глаз. Но ты ток учти, мои зоркие очи недешево вам обойду… — договорить невидимый посетитель не смог, вернее окончание слова прозвучало приглушенно, будто говорившему закрыли рот ладонью.

— Ты… шо-о-о себ-е пош… воляешь, — грянуло грозное, но с трудом разборчивое.

— А ну молчать! — рявкнул Эйн. — Чтоб тебя! Ай! — резко отпрянул парень. — Ты меня укусил?

— Я тя и лягнуть могу, плешивый. Куда ручонки-то распускаешь?

Я уже была на полпути к Эйну, когда услышала глухой стук, а неожиданный визитер, видимо, исполнивший угрозу, вышел из тени под созданные мной светлячки света.

— Лесной гном? — не поверила своим глазам.

— Какой я тебе гном? Молодка-то совсем, а со зрением бачь, печаль. Домовой я, — грозно заявил он.

— Домовой, — как завороженная повторила я.

У темных ведьм не водятся такие чудеса, домовые обитают в домах светлых ведьмочек, а у нас фамильяры. Я только в книжках видела этих представителей маленького народа, а тут живой и как с картинки! Маленький, ростом до колен, полненький, с кудрявой короткой шевелюрой цвета спелой пшеницы. И магический фон, переливающийся всеми цветами радуги.

— Домовой, — широко ему улыбнулась.

— Я не съедобный, — почему-то предупредил он. — И зовут меня Белотур. Как светлая сила.

Эйн досадливо хлопнул себя по лбу, провел ладонью по лицу и убито взвыл.

— Болезненный штоль? — спросили у меня указав маленькой ручкой на ведьмака. — Ну, ты не печалься. Я ж вылечу, но ток за отдельную плату. А собсно до платы. Сказано встреча тайна. А та за кой глаз да глаз нужон, вот прям тут и стоит. Тебе слово «тайно» ни на шо не намекает, а сподручный Малики свирепой?

Малики свирепой? А я решила мне в первый раз послышалось. Но вот опять.

— Эйн, я тебя как ведьма ведьмака прошу. Сейчас, прямо и вразумительно объясни мне, что здесь к Проклятым богам происходит?!

Парень повернулся ко мне с таким трудом, будто его тело одеревенело. Взглянул затравленно и с самым несчастным видом опустился на заваленную колонну, поросшую мхом.

— Так дела не делаются, — запричитал Белотур, размахивая маленькими руками. — Время зверь бесценный! А мне токмо еще за своима ведьмочками приглядывать нать. Вы побеседуйте, а я посля приду. Ток не драться мне тута. Не-то накажу!

С этими словами домовой просто взял и растворился в воздухе!

— Во что ты вляпался, Эйн? — изумилась я, опустившись рядом с поникшим ведьмаком. — И откуда знаешь Малику?

— В прошлой жизни, похоже, я богов проклял, вот мне и аукается, — невесело пробормотал парень, спрятав лицо в ладонях.

— Говори по делу. Слышал, что Белотур сказал? Время зверь бесценный! — деловито повторила я. — Выкладывай давай! — поторопила его. — И лучше бы правду. Пойму, что лжешь, а я уж постараюсь быть сверх подозрительной, пошлю весточку Малике. Вижу, она произвела на тебя неизгладимое впечатление.

Эйн убито выдохнул, перевел на меня досадливый взгляд и принялся рассказывать.

Из его начатой, рванной, впопыхах изложенной мне истории, я лишь поняла, что Малика исчадие Бездны и лучше уж оказаться в объятиях чародейки Смерти чем в ее.

— Нет, я это понял еще, когда она наведалась в ковен два года назад.

Эйн оперся руками о ноги, сгорбился.

Я знаю, что Мали покинула родную деревню в семнадцать лет и приехала в Приграничье. Тогда-то мы с ней и познакомились. Но я считала, она целых пять лет не была в ковене, а выходит, ошиблась.

— Как сейчас тот день помню. Перед глазами до сих пор стоит эта взбешенная фурия, — поежился ведьмак. — Я тогда подумал, что она старейшину к дохлым гоблинам прикончит. Подняла все селение на уши. Силы ей не занимать, сама знаешь. Верховная ведьма в ней души не чаяла, Малика же ее ученицей была. Верховная и не возразила, когда она покинула ковен, была уверена, что та вернется, она и вернулась. Спустя три года, да только чуть всю деревню к демонам не спалила. Она ж и меня прокляла.

— Что? — не поверила услышанному.

Эйн хмыкнул, уставился на свои ладони печальным взглядом.

— Помнишь, я на лекции профессора Нирдаша несколько раз сознание терял?

— Влияние кристаллов памяти, — пояснила ему очевидный факт. — Всем плохо было. Ну, за исключением одной четверки.

— Гоблина лысого! — выругался Эйн возражая. — Я видел вещи и пострашнее, Арэя. А в тот раз я ее проклятию пытался сопротивляться. В итоге не смог и оказался в этой ситуации, — обвел он нас руками.

— А мы точно об одном и том же человеке говорим? Девушка, о которой ты мне рассказываешь не та Мали, которую знаю я.

— И причина в тебе, Арэя, — губы ведьмака искривились в насмешке. — Вы же с ней не просто подруги, ты ее ученица. Сама знаешь, как мы относимся к тем, кого берем под свое крыло и доверяем наши знания и тайны. Мы своих учеников холил и лелеем. Предательство единственное, что мы не прощаем. Учеников себе могут брать только высшие ведьмы, а Малика Уэльская была самой молодой в ковене, кто обладал таким даром и правом.

Мне всегда казалось странным ее пребывание в такой глуши как Приграничье. Ведь с ее силами она бы могла через пару лет претендовать на место Верховной и непременно получила бы его.

— А что случилось, когда Малика вернулась в ковен? Почему она поссорилась со старейшиной?