Иван стоял на мостике и глядел, как ниоткуда взявшаяся морось кропит палубу. Солнце пригасло, стало тускло и уныло.

Полчаса спустя небо прояснилось, но тут локаторщики доложили о появлении эскадры, двигавшейся наперерез. Жилин тут же скомандовал самолету-разведчику подняться в небо. Немного погодя пилот «Су-12» доложил:

– Полным ходом идут два линкора! Один похож на потопленного «Нельсона», наверное, это его систер-шип, «Родни». А второй… Не знаю, предполагаю, что это «Ривендж», больше некому. Потом три крейсера, эсминцы и авианосец «Чейзер». Стоп! Там, среди крейсеров, один линейный – «Ринаун»!

– Спасибо, Гоша, – сказал Иван. – Иди на посадку, не маячь.

Обернувшись к старпому, он приказал вызвать по рации всех командиров кораблей.

Переговоры были коротки, после чего прозвучала команда «К бою!», и Жилин спустился вниз.

Пилоты уже топали по палубе, лифты поднимали из ангаров все новые и новые машины. Иван оглядел летчиков и проговорил:

– Английский авианосец не слишком опасен, у него на палубе меньше тридцати «Сифайров», которые сами по себе – дерьмецо. Главная гадость – это линкоры и линейный крейсер. Ими пусть займутся торпедоносцы и пикировщики. Только просьба: держитесь повыше, а не то под главный калибр угодите.

Пилоты заулыбались.

– По самолетам! Готовность раз!

* * *

Английская эскадра завиднелась по правому борту – серые корпуса сидели так низко в воде, что, чудилось, вот-вот пойдут на дно под грузом надстроек.

Корабли АУГ расположились так, чтобы не мешать друг другу. Линкор «Александр Невский» шел в кильватере «Ленина».

«Ленинцы», судя по радиопереговорам, относились к британцам пренебрежительно и были намерены потопить всю эскадру одним залпом. Однако первыми выстрелили англичане – и попали[31].

Первый 15-дюймовый снаряд с «Ривенджа» угодил в кормовую часть «Ленина» и разорвался между плитами бортовой брони, разбив и разорвав их. Второй снаряд влепился в верхнюю часть барбета носовой башни – большой кусок брони вдавился внутрь и намертво заклинил «Бруно».

Три башни «Ленина» развернулись, задирая орудия, и выдали залп – шесть снарядов весом в девятьсот кило каждый улетели к англичанам, чьи корабли тоже посверкивали вспышками выстрелов.

Три снаряда упали в воду, вздымая гейзеры пены и брызг, а другая бронебойная троица накрыла «Ривендж». Один снаряд попал в крышу башни «Q», срезал прицельный колпак, взрывом и осколками брони убив с десяток человек. Зарядники орудий башни заклинило. Второй снаряд пробил броневую палубу позади башни «Х» и разорвался внутри – вспыхнул сильный пожар, и погреб башни пришлось затопить.

Густой дым наполнил машинное отделение. В темноте, в дыму, перемешанном с газами от разрыва русского снаряда, при страшной жаре от горящего кордита бороться с пожаром было чрезвычайно трудно.

Третий снаряд попал в носовую башню «Ринауна», но вскользь, засыпав палубу градом осколков, и башня продолжала метать тяжелые «чемоданы» попеременно из правого и левого стволов.

– На взлет!

Первыми взлетели истребители – стая «Сифайров», жаждущая хоть какой-то виктории, приближалась. «Мигари», еще не набрав высоту, обстреляли английские самолеты издалека, и пара «Сифайров» вспыхнула, ломаясь и падая в воду.

Истребители связали авиагруппу с «Чейзера» боем, и остальные воспользовались этим – пикировщики сделали «горку» и пошли на «Ривендж» с высоты, падая в крутом пике. Разрывы снарядов зениток висели в воздухе гроздьями, но самолеты скользили мимо, словно бесплотные духи. Сбросили бомбы и отвернули прочь.

БРАБы попали в палубу надстройки возле дымовой трубы и пробили крышу батареи артиллерии среднего калибра – народу погибло порядком, людей выкашивало осколками или размазывало по переборкам взрывной волной.

Английские линкоры открыли огонь, ведя его попеременно кормовыми и носовыми группами башен – пороховой дым заволакивал лишь одну из оконечностей корабля, не мешая наблюдать с постов управления.

Два снаряда рикошетировали от воды и пронеслись над «Александром Невским» подобно каким-то фантастическим рыбам.

Русские пушкари сильно разозлились и стали слать «Ривенджу» пятнадцатидюймовые «приветы».

Снаряд угодил в заднюю надстройку английского линкора, вызвав пожар, другой ударился о кормовую броневую палубу, почти разрушил ее, согнув под большим углом.

Еще одно удачное попадание случилось в подводную часть «Ривенджа» – снаряд пробил броню главного пояса и повредил водонепроницаемые переборки машинного отделения. «Наглотавшись» воды, линкор осел на полметра. Поступление воды через пробоину остановили матросскими койками, но скорость хода снизилась до шестнадцати узлов.

Вдохновившись, русские усилили огонь – какой-то из снарядов залпа, упавшего возле борта «Ривенджа», отрикошетил, попал в крышу первой башни и сделал в ней вмятину; другой ударил в главный броневой пояс, обломил верхний угол одной из плит, проник внутрь корабля и там взорвался.

Пятнадцатидюймовые снаряды пробивали броню верхнего пояса и рвались внутри корпуса – переборки скручивались, водонепроницаемые двери, задраенные на все задрайки, срывало с петель. Через пробоину, полученную от попадания снаряда в корму, было затоплено румпельное отделение; скорость линкора упала до двенадцати узлов.

Два бронебойных снаряда с «Ленина» попали почти рядом в правый борт «Ривенджа» – ниже ватерлинии, в район нефтяных цистерн. Появился крен на правый борт, но его сумели быстро выровнять перекачкой нефти из цистерн правого в цистерны левого борта.

«Ленину» тоже досталось – снарядом сорвало с болтов крышу башни «Цезарь», и она с лязгом подпрыгивала при каждом залпе.

Несколько снарядов, упавших у самого борта, произвели эффект «водяного молота» – швы обшивки разошлись от гидравлических ударов, а еще один «чемодан» скрутил в кольцо трап левого борта, ведущий на ют…

* * *

…В кормовой башне «Дора» горел свет и стояла удивительная тишина – грохот выстрелов сюда почти не доносился, заглушаемый плитами траверзной брони.

Серая и огромная казенная часть орудия, опутанная проводами, колебалась в ярко освещенном колодце башни, где блестели рельсы зарядника, круто, салазками загнутые и отвесно падавшие вниз, в глубокий колодец подбашенного отделения, откуда тянуло запахами порохов и смазки.

Главный наводчик Рыбкин, упершись правым глазом в резиновый ободок прицела, удерживал нить на изрядно битом «Ривендже» и напряженно слушал жужжание моторов – едва щелкало очередное реле, как все матросы в башне вздрагивали – до того были натянуты нервы.

– Подавай!

Под глухой вой моторов из колодца поднялся зарядник, громадный, как пианино.