– А вчера вечером ты там был?

– Нет, ваше величество.

– Только по-честному – не врать!

– По-честному, ваше величество. Я вам правду говорю. Я дажеи не подходил к вашей комнате, после того как мисс Мэри Джейн показывала ее вами герцогу.

Герцог спросил:

– А ты не видел – входил туда кто-нибудь или нет?

– Нет, ваша светлость, что-то не припомню.

– Так подумай, вспомни!

Я задумался и вижу, что случай подходящий; потом говорю:

– Да, я видел, как негры туда входили, и не один раз.

Оба так и подскочили на месте, и вид у них был сначалатакой, будто бы они этого не ожидали, а потом – будто бы ожидали именно этого.Герцог спросил:

– Как? Все сразу?

– Нет, не все сразу… то есть я, кажется, не видел, чтобы онивсе оттуда выходили, вот только, пожалуй, один раз…

– Ну-ну? Когда же это было?

– В тот день, когда были похороны. Утром. Только не оченьрано, потому что я тогда проспал. Я только что хотел сойти вниз по лестнице – иувидел их.

– Ну, дальше, дальше! Что они делали? Как себя держали?

– Ничего не делали. И, по-моему, никак особенно себя недержали. Они вышли оттуда на цыпочках; должно быть, ходили убирать комнатувашего величества или еще зачем-нибудь, – думали, что вы уже встали; а какувидели, что вы еще спите, решили убраться поскорее от греха, чтобы неразбудить вас, не потревожить.

– Ах черт, вот так штука! – сказал король, и оба они сгерцогом смотрели растерянна и довольно-таки глупо.

С минуту они стояли в раздумье, почесывая головы, а потомгерцог засмеялся этаким скрипучим смехом и говорит:

– Нет, вы только подумайте, как эти негры ловко разыграликомедию! Прикинулись, будто им жалко уезжать из этих мест! И я тоже поверил,что им жалко, и вы поверили, да и все остальные. И не говорите мне после этого,что у негров нет актерского таланта! Ведь вот какие комедианты, просто когоугодно одурачили бы! На мой взгляд, мы их дешево отдали. Будь у меня капитал исвой театр, мне бы и не надо лучших актеров, – а тут мы взяли да и продали ихчуть не даром, за какие-то гроши. Да еще и гроши-то пока не наши. Послушайте, агде же эти гроши, где этот самый чек?

– В банке лежит, дожидается срока. А где же ему быть?

– Ну, тогда все в порядке, слава богу.

Я прикинулся, будто бы оробел, а сам спрашиваю:

– Что-нибудь случилось?

Король набросился на меня с руганью:

– Не твое дело! Знай помалкивай и заботься о своих делах,если они у тебя есть! Да смотри помни это, пока ты здесь, в городе, – слышишь?– А потом говорит герцогу: – Ничего не поделаешь, придется стерпеть; будемдержать язык за зубами, вот и все.

Они стали спускаться по лестнице, и тут герцог опятьзасмеялся и говорит:

– Быстро продали, да мало нажили! Выгодное дельце – нечегосказать!

Король огрызнулся на него:

– Я же старался, думал, что лучше будет поскорей их продать!А если прибыли никакой не оказалось и убыток большой, а в итоге – нуль, то явиноват не больше вашего.

– Да, а если бы послушались моего совета, то негры осталисьбы в доме, а нас бы тут не было.

Король огрызнулся, однако соблюдая осторожность, а потомпеременил направление и опять набросился на меня. Он задал мне хорошую трепку:я не доложил ему, что негры вышли из его комнаты на цыпочках, – и сказал, чтовсякий дурак на моем месте догадался бы, что дело нечисто. А потом стал и себяругать: будто бы все это оттого и вышло, что он поднялся в то утро ни свет низаря, даже не отдохнул как следует, и будь он проклят, если когда-нибудь ещевстанет рано. И они ушли, переругиваясь; а я очень обрадовался, что удалось этодело свалить на негров, да еще так ловко, что им это нисколько не повредило.

А там, гляжу, пора и вставать. Я спустился с чердака и пошелбыло вниз; но когда проходил мимо комнаты девочек, то увидел, что дверь в нееоткрыта, а Мэри Джейн сидит перед своим раскрытым сундуком и укладывает в неговещи – собирается в Англию. Только в ту минуту она не укладывала, а сидела сосложенным платьем на коленях и плакала, закрыв лицо руками. Я оченьрасстроился, глядя на нее, да и всякий на моем месте расстроился бы. Я вошел кней в комнату и говорю:

– Мисс Мэри Джейн, вы не можете видеть людей в несчастье, ия тоже иной раз не могу. Скажите, что такое случилось?

И она рассказала. Конечно, это было из-за негров, так я изнал. Она говорила, что теперь и поездка в Англию для нее все равно чтопропала: как она может там веселиться, когда знает, что мать никогда больше неувидится со своими детьми! А потом расплакалась пуще прежнего, всплеснуларуками и говорит:

– Ах, боже мой, боже! Подумать только, что они большеникогда друг с другом не увидятся!

– Увидятся, еще и двух недель не пройдет, – я-то это знаю! –говорю я.

Вот тебе и на! Сорвалось с языка, я и подумать не успел. Ине успел я пошевельнуться, как она бросилась ко мне на шею к говорит:

– Повтори это еще раз, и еще, и еще!

Вижу, я проговорился сгоряча да еще наговорил лишнего, а каквыпутаться – не знаю. Я попросил, чтобы она дала мне подумать минутку; а ей нетерпится – сидит такая взволнованная, красивая и такая радостная и довольная,будто ей зуб вырвали. Вот я и принялся раскидывать умом. Думаю: по-моему,человек, который возьмет да и скажет правду, когда его припрут к стенке,здорово рискует; ну, сам я этого не испытал, так что наверняка сказать не могу,но все-таки похоже на то; а тут такой случай, что, ей-богу, лучше сказатьправду, да оно и не так опасно, как соврать. Надо будет запомнить это иобдумать как-нибудь на свободе: что-то уж очень трудно, против всяких правил.Такого мне еще видеть не приходилось. Ну, думаю, была не была: возьму да искажу на этот раз правду, хотя это все равно что сесть на бочонок с порохом – ивзорвать его из любопытства – куда полетишь? И я сказал:

– Мисс Мэри Джейн, нет ли у нас знакомых за городом, куда вымогли бы поехать погостить денька на три, на четыре?

– Да, к мистеру Лотропу. А зачем?