Осипов-Юркин замолчал.

– И опять захотели детей, – договорил за него Алексей.

Николай не произнес ни слова.

– А еще на вашей совести смерть Нулина, – добавил Кудрин.

Его собеседник не испугался.

– Нет.

– Да, – отрубил следователь. – Вы стали жить с Аней и не смогли справиться с желанием отомстить тому, кто отправил вас за Можай.

В лице Осипова ничего не дрогнуло.

– Я честный человек, который был втянут Рябовым в преступную деятельность. Испытываю истинное раскаяние, поэтому сейчас сдал вам Чистильщика. Без меня полиции его не взять. Никогда. В свое время я признал и факт взяток, теперь не отрицаю побег с зоны. Но к смерти Нулина я отношения не имею.

– Полагаю, вам неизвестно, что Игорь Нулин перед самой смертью пришел в себя и назвал имя того, кто его убил на шоссе, – спокойно заметил Алексей.

– Правда? – усомнился Николай. – С кем он поделился?

– С Ириной Максимовной, своей женой, – уточнил Алексей, – которая находилась в палате реанимации рядом с супругом.

– И что он сказал? – не утихал Осипов.

– Чучело Колобка, – ответил Кудрин. – Умирающий сказал: «На меня напало чучело Колобка. Голое платье звезды».

Арестованный похлопал себя по большому животу.

– Не спорю, мое погоняло Колобок. Но даже адвокат, который мне от государства положен, вам живо объяснит: умирающий не мыслит ясно, находится в спутанном сознании. А слова «Голое платье звезды» мне ваще непонятны. Бред!

– Неужели не помните о том, как друг вам подарил прикольную футболку? – осведомился Алексей.

– Майку? – прищурился Колобок. – Не-а. В палате еще кто-то кроме Ирины и Игоря находился? Слышал, какую пургу мужик нес?

– Нет, – после небольшой паузы ответил Алексей.

– Тогда слова бабы ничего не стоят. Она могла придумать про Колобка. И про голое платье звезды! Ваще дурь!

Кудрин выровнял бумаги, лежавшие на столе.

– И зачем Нулиной это делать?

– У нее спросите, – отбил подачу Николай. – Бабы врут, как дышат. Она говорила про чучело Колобка? А меня просто Колобком дразнили, без чучела. Это раз. Два: повторяю, сознание у Игоря плыло. Три: больше никто его слов не слышал. Ирка может утверждать, что муж очнулся, а я заявляю: она брехло. Ее слово против моего. Кто прав? Есть прямые улики против меня?

Кудрин вынул из стопки бумаг один лист.

– Экспертиза установила, что машину Нулина сбросила с эстакады предположительно «Газель». А вы как раз такую водили, хлеб в магазины доставляли. При пострадавшем нашли документы, кошелек, телефон, а ключей не было. Бригада, которая работала на месте происшествия, о связке не подумала. Куда она делась?

– А я откуда знаю? – усмехнулся «оживший мертвец». – Ваши парни частенько нечисты на руку, легко могут у покойника что-нибудь стянуть. Или не слышали об этом никогда?

– К Ирине в ее отсутствие непрошеный гость заходил, – продолжал Кудрин, – искал что-то. Что?

– Спросите того, кто там шарил, – пожал плечами «покойник». – У вас улики есть? Или одни домыслы?

Алексей молчал.

– Значит, нет, – кивнул Николай. – Меня Игорь не волновал, я его давно простил. Докажите обратное.

– Почему Владимир Чернов решил свести жену с ума? – переменил тему Кудрин.

Осипов-Юркин взял в руки картонный стаканчик с водой.

– Рябов говорил: у Черновых маленький ребенок, его мать оказалась убийцей, отец и бабушка опасаются за девочку. Сейчас она пока ничего не соображает, но скоро в школу пойдет. Придется в анкете на вопрос о родителях указывать: мать – убийца, мотает срок на зоне. Это некошерно. А если в психушке сидит, то больная. Неприятно, конечно, но лучше, чем маньячка, которая двух своих клиенток на тот свет отправила. У Владимира был план: как только супругу в психушке запрут, он с ней разведется, жену прав на девочку лишит, найдет себе другую, распишется с ней, та малышку удочерит. И ребенку хорошо – ему правду не сообщат, скажут: мама от болезни умерла, у тебя теперь другая родительница есть, и документы чистые, и к Владимиру вопросов нет. Поэтому Рябов и велел Веру запугать. Но потом он одну фразу обронил, и я понял: не все Валерий Федорович мне рассказал, кое-что утаил.

– Что вас насторожило? – оживился Алексей.

Николай опять сделал глоток из стоящего перед ним стаканчика.

– Когда я сказал ему: «Все о’кей, Чернова в лазарете полностью невменяемая. Баба реально крышей круто поехала», он воскликнул: «Вот и хорошо! Жаль, мне солонка Лазетти не досталась. Да, может, и не врала она, не было ее у Веры, папаша все следователю сдал». Я удивился: «Какая солонка?» Он осекся: «Не обращай внимания. Вчера был на аукционе и бился там за предмет из сервиза, который наследники Лазетти продают. Очаровался солонкой – настоящее произведение искусства. Но меня один банкир обскакал: такую цену заломил, что я отошел. До сих пор переживаю».

Николай усмехнулся.

– Рябов от всякого старья фанател. Картины, фигурки, посуда… Дома у него я никогда не бывал, но думаю, там музей. Он мог часами о какой-нибудь чайной ложке рассказывать. Один раз взялся девчонку от срока спасать. Не его тема вообще: она в магазине кофту сперла. Рябов за такое не брался, ну разве только если б ему богатые родители миллионы за дуру-мажорку предложили. Но у той нечистой на руку идиотки только бабка-пенсионерка была. Я очень удивился, когда Рябов велел этой козявке жратвы хорошей купить да в душ ее с французским шампунем, как королевишну, каждый день водить. Спросил: «Девчонка вам кто? Дочь незаконнорожденная? Про любовницу не думаю, знаю, что вы от своей Раисы Павловны налево не ходите». Он меня по плечу похлопал:

«Эх ты, дурень. А зачем жениться и потом по чужим бабам бегать? Это как в ресторане с чьей-то тарелки остатки подъедать. Кто-то жрал, а потом ты смёл обслюнявленное. Завел жену? Живи с ней. Не нашел такую, с которой хочется всегда рядом находиться? Не тащи в загс кого попало. Ради того, чтобы обед и рубашку чистую получить, ярмо супружества на шею не вешай, лучше домработницу найми. И в моральном, и в финансовом плане помощница по хозяйству дешевле обойдется. Та девчонка мне никто. Но у ее бабки есть статуэтка, за которой я давно гоняюсь. Восемнадцатый век! Если дурочку от каземата отобью, фигурка моя будет». Вот чудак-человек! Зачем старье хапать? Он мог все новое купить.

Николай замолчал. Потом вдруг спросил:

– Вас, похоже, Владимир Чернов с мамашей интересуют? Точно хотите узнать, почему он жену в дурку отправил?

– А у вас есть ответ на этот вопрос? – спросил Алексей.

– Могу назвать того, кто про все дела Валерия Федоровича в курсе, – усмехнулся Николай. – Раиса Павловна. Любимая жена. Она адвокату правой рукой, глазами, ушами и всем остальным служила. Секретарь, помощница. Актриса, каких поискать. А уж выдумщица! На ходу истории фантазировала. У меня и телефон ее есть, и адрес.